Вероисповедание в хорватии и черногории: Православие в Черногории: новые вызовы и старые соблазны

Advance (Хорватия): церковный конфликт в Черногории свидетельствует и о системных проблемах православия

Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

https://inosmi.ru/20200112/246585373.html

Advance: церковный конфликт в Черногории свидетельствует и о системных проблемах православия

Advance: церковный конфликт в Черногории свидетельствует и о системных проблемах православия

Advance: церковный конфликт в Черногории свидетельствует и о системных проблемах православия

Подрыв канонического единства церквей является одной из целей в геополитической борьбе Запада против России, которая, как там утверждают, использует… | 12.01.2020, ИноСМИ

2020-01-12T00:45

2020-01-12T00:45

2022-10-07T15:07

/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content

/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content

https://cdnn1.inosmi.ru/img/24655/20/246552050_0:56:2001:1181_1920x0_80_0_0_64d21608391b99978678bf15120fdec7. jpg

сербия

черногория

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

2020

Ведран Обучина

Ведран Обучина

Новости

ru-RU

https://inosmi.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

1920

1080

true

1920

1440

true

https://cdnn1.inosmi.ru/img/24655/20/246552050_174:0:1825:1238_1920x0_80_0_0_46045e17e963a46d8730e0664c3ecbf5.jpg

1920

1920

true

ИноСМИ

[email protected]

+7 495 645 66 01

ФГУП МИА «Россия сегодня»

Ведран Обучина

общество, религия, раскол православной церкви, сербия, черногория, ес, нато

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ

Читать inosmi.ru в

Подрыв канонического единства церквей является одной из целей в геополитической борьбе Запада против России, которая, как там утверждают, использует православное христианство как инструмент мягкой силы Кремля, пишет автор. Однако и само православие страдает национализмом, что еще раз показал кризис в Черногории.

Ведран Обучина

В ХХ веке на протяжении жизни трех поколений атеистические ученики Ленина насильственно пытались освободить своих подданных от «опиумной» зависимости от религии. Но они так ничего и не добились. Во многих, если не во всех частях бывшего коммунистического блока, христианство не только выжило, но и дало импульс для национального и общественного возрождения. В некоторых странах, таких как Польша, Венгрия и Литва, эту роль сыграло римское католичество. В других, таких как Россия, Украина, Сербия и Грузия, на первом плане было православие. Для наследников комиссаров, которые сегодня управляют большей частью Европы посредством бюрократических институтов НАТО и Европейского Союза, религия, или как минимум христианство, остается ретроградной силой, которую нужно побороть. Им на руку тот факт, что в Западной Европе культ потребления, феминизм, ЛГБТ, мультикультурализм и другие материалистические постмодернистские веяния оказались намного опаснее для христианства, чем взрывчатка, пули или концентрационные лагеря.

Тут не обошлось без геополитического аспекта. Ведь главная цель НАТО и Европейского Союза — ослабить Россию, и определенная роль в этой связи отводится православной церкви. По мнению западных бюрократов, православное христианство — это не что иное, как инструмент мягкой силы Кремля. По крайней мере так ситуацию видят в Соединенных Штатах, где Госдеп делает следующие заявления: «Церковь со своей стороны действует как инструмент мягкой силы российского государства, используя свой авторитет так, чтобы помогать Кремлю в распространении российского влияния как в непосредственной близости от России, так и по всему миру. Кремль, в свою очередь, помогает Церкви, которая работает над расширением диапазона его влияния. В 2007 году Владимир Якунин, один из приближенных Путина и набожный верующий Русской православной церкви, способствовал примирению этого института с Русской православной церковью за рубежом (в советские времена она откололась от Московского патриархата, чтобы не сотрудничать с новой большевистской властью). Их примирение значительно усилило влияние и авторитет Московского патриарха Кирилла за пределами России. Положительно оценивая это событие, Путин отметил взаимосвязь между ростом значимости РПЦ за рубежом и его целями в мире: » Возрождение церковного единства — это важнейшее условие для восстановления утраченного единства всего «русского мира», одной из духовных основ которого всегда была православная вера«.

Поэтому подрыв церковного единства является одной из целей в геополитической борьбе. Повторяя украинский сценарий, новый черногорский закон создает условия для изъятия государством церковного имущества и для передачи его Черногорской православной церкви, которой покровительствует президент Мило Джуканович. Во время протестов, которые начались как в Черногории, так в Сербии, черногорская полиция очень демократично поколотила некоторых верующих, включая епископа канонической церкви. В Белграде правящий Святой синод Сербской православной церкви отверг новый закон и выразил свою поддержку канонической Церкви. Остается понаблюдать, как поступят западные силы. Правда, судя по украинскому прецеденту, предположить их реакцию нетрудно. Вообще принятие закона о «религиозной свободе», который создает условия для гонений на определенных верующих, можно расценивать как пугающее нарушение прав человека. Но поскольку дело касается православных сербов в Черногории, Запад нисколько не обеспокоен. Пока, кроме сдержанного демонстративного предупреждения, посольство Соединенных Штатов в Подгорице никаких заявлений не делало ни на английском, ни на каком-либо другом языке, будь то сербский или черногорский. По-видимому, избиение одних священников менее важно, чем избиение каких-то других.

Подрыв канонического единства церквей дает дополнительный импульс для раскола православия как универсальной восточной Церкви. Единая идентичность православных государств представляет потенциальную опасность для тех, кто проводит реальную политику, так как способствует объединению вокруг России как Третьего Рима и самого крупного православного государства в мире. Правда, этот раскол был бы невозможен, если бы само православие не погрязло в ереси этнофилетизма. Большие церкви остаются связанными с национальной идентичностью, тем самым злоупотребляя христианством (их модернистское понимание нации сливается с историческим пониманием христианского народа). Также имеет место неправильная трактовка старых канонов Православной церкви, согласно которым местная церковь не является ни национальной, ни государственной, а опирается на епархии и митрополии, где центральная роль отводится епископу. Гибкость децентрализованной православной системы — удачный пример развития для других христианских церквей (главное — не терять единство доктрины и литургии).

Приверженцы национализма в ХIХ и ХХ веках, сопряженного с борьбой против бывших правителей, считали церковь частью национальной идеи, средством для сохранения языка и традиций. Христианский Восток остался верен византийской модели теократии, известной как цезаропапизм или симфония: в ней христианский правитель одновременно является центром христианского царства и лидером церкви. Евсевий Кесарийский даже называет его помазанником Божьим на земле. Император Юстиниан I в своем известном своде законов дает классическое определение отношениям государства и церкви в православии: «Если клир во всех смыслах очищен от вины и близок к Богу и если императоры управляют равно справедливо государством, им вверенным, то достигается всеобщая гармония (симфония)». В этой симфонии церковь признает авторитет правителя как защитника церкви и хранителя единства веры, а правитель в ответ ограничивает свой авторитет и отдает священникам в чисто духовной сфере преимущество во имя сохранения православной истины и порядка в церкви. Таким образом, правитель подчиняется духовному лидерству, будучи сыном Церкви. Государство заинтересовано в сохранении своего положения внутри системы стран и использует свое влияние в международной политике. Церковь, в свою очередь, прибегает к религиозным методам и ведет сообщество по пути духовного развития и спасения. Правда, в реальности подлинной симфонии достичь никогда не удавалось, и правитель всегда занимал более привилегированное положение, чем церковь, даже в том, что касалось догматических вопросов веры.

Появление национальных движений и первых национальных государств во времена распада крупных многонациональных и многоконфессиональных империй привело к формированию наций, сохранивших строгую православную религиозную культуру. В новых условиях, когда возникла необходимость создать цельную социальную ткань, эти национальные движения пользовались этносимволизмом, в том числе религией, в качестве скрепы. Не религия породила национализм, хотя священники, люди образованные, часто становились теми, кто популяризировал национальную идею. Напротив, это новые светские элиты стремились распространять национализм и создавать национальные государства, а религию использовали как один из общих знаменателей нации. Но Церковь не национальна. И этот ненациональный характер Церкви подчеркивался еще в апостольские времена. Самое позднее на Иерусалимском или Апостольском соборе было решено, что христианство не будет связано ни с одной национальностью. Основополагающие православные церковные правила базируются на идее о том, что где есть Святая Евхаристия, там есть и Церковь и Тело Христово. Идея местной Церкви связана с тем фактом, что Евхаристия прославляется в определенном месте и формирует универсальное сообщество (католицизм) из всех членов Церкви. Это означает, что всякое евхаристическое сообщество предполагает принадлежность всех своих членов к Церкви в определенный момент, невзирая на возраст, род занятий, пол, расу, язык и так далее. Также существует представление о географической природе Евхаристии, согласно которому Евхаристия всегда сливается с определенным местом. Принято строгое географическое деление по принципу один город — одна община, в которой под одним епископом объединены народ и клир, точнее, как говорится в греческом оригинале, одна Церковь — одна Евхаристия — один Город.

Поскольку священники были хорошо образованными и грамотными людьми, в ХIХ веке они зачастую становились носителями национальной идеи. Церковь очень скоро поняла, что национализм — важная и мощная идея, воздействующая на народные массы и политическую элиту. Поэтому церковь поддерживала национальные движения и превратилась в церковь национальную. Наиболее показательный пример дают православные славяне, которые объединили церковь с нацией и умело воспользовались церковью для достижения целей в своей национальной политике. Славяне провозглашали разные церкви: сербскую, русскую, болгарскую, но при этом забывали, что в первую очередь эти церкви православные и универсальные. Поэтому в последние два века национализм является болезнью православия. Вместе с тем укрепление национализма противоречит решениям Церкви и представляет собой современную ересь этнофилетизма. Этнофилетизм — церковная идея, предполагающая, что местные автокефальные церкви должны выделяться не по местным или духовным критериям, а по этническому или национальному принципу. Конечно, ни одно церковное сообщество не может отмежеваться от этнического, культурного, природного, социального и иного своеобразия определенного места. Но также важно понимать, насколько местная культура может влиять на церковь, и никогда нельзя забывать, что общность во Христе, закрепленная Евхаристией, преодолевает все границы, естественные и государственные, и сохраняется, несмотря на дезинтеграцию, фрагментацию и разобщенность. Иными словами, «местные культуры и обычаи важны, но церковное послание важнее». Можно говорить о местных традициях, но они не могут противоречить традиции Церкви, то есть словам отцов-апостолов, раннехристианских апологетов и отцов церкви, а также идее единства народа вокруг таинства.

Поэтому национальность в Сербской и Черногорской православной церкви — это элемент ереси, который способствует расколам и насилию. И только когда религиозные иерархи поймут, что их призвание в большей степени объединяет их, а не разобщает, они начнут решать системные проблемы православия.

Хорватия или Черногория – где лучше отдых? Сравним эти страны.

Содержание

1. Где дешевле в Хорватии или Черногории?
2. Перелет
3. Проживание
4. Питание
5. Транспорт
6. Экскурсии
7. Хорватия или Черногория – где лучше море
8. Достопримечательности Хорватии и Черногории
9. Отдых с детьми

Слушать эту статью в аудиоплеере

Куда лучше поехать в Хорватию или Черногорию – этот вопрос часто волнует путешественников перед началом сезона. На первый взгляд страны очень похожи, определиться между ними поможет тщательный анализ.

Где дешевле в Хорватии или Черногории?

Вопрос цены волнует всех, поэтому с него и начнем:

Перелет

• Перелет в Черногорию из Москвы обойдется в 180-220 евро,
• в Хорватию – в 180-240 в зависимости от авиакомпании и длительности отдыха.

Проживание

• Хорватия – старожил туристического бизнеса. Сюда прилетают на отдых со всей Европы, так что сервис здесь на высоком уровне. Больше 90% жилья – отели различных категорий, проживание в них обойдется от 35 евро и выше. Бюджетные варианты (апартаменты, хостелы) только начали активно появляться на рынке лишь недавно.
• Черногория – новичок в туризме. Традиционных гостиниц здесь пока немного. Размещение в основном происходит в частном секторе (виллы, апартаменты), стоимость которых стартует от 15-20 евро. Особой роскоши ждать не стоит, но есть все необходимое для комфортного отдыха.

Питание

Хорватская и черногорская кухня похожи, а вот их цены отличаются.

• За вкусный обед для двоих в Черногории заплатите около 25-30 евро, фастфуд обойдется в 5-7 евро на человека.
• Приятный вечер или сытный обед в хорватском ресторане будет стоить 30-40 евро, поход в пиццерию – 10-15.

Такая разница в ценах объясняется уровнем жизни: Хорватия – член ЕС, а Черногория пока лишь наращивает свой потенциал.

Транспорт

Качество дорог порадует в обеих странах. Но Хорватия слегка обходит Черногорию по уровню развития инфраструктуры благодаря более богатому стажу в туризме. Здесь к достопримечательностям проще добраться общественным транспортом, чем в соседнем государстве. Зато в Черногории расстояния меньше.

Билет на автобус в Хорватии стоит от 1,5 евро, арендовать авто на день – 40-50 евро (со страховкой), а прогулка на катере обойдется от 3 евро. В Черногории автобусы стоят от 2 евро, прокат автомобиля обойдется в 15-35 евро (нужно тщательно проверять машину).

Экскурсии

Немаловажный пункт, если вы не планируете проводить весь отпуск на пляже.

• В зависимости от расстояний и продолжительности самой экскурсии подобная услуга в Черногории обойдется от 25 евро (групповая) или от 80 (индивидуальная).
• В Хорватии расстояния между курортами и достопримечательностями бывают значительными, поэтому цены стартуют от 60 евро и 120 соответственно.

Хорватия или Черногория – где лучше море

Обе страны расположились на берегах Адриатического моря, но пляжи у них далеко не одинаковые.

В Черногории большинство побережий – это широкие песчаные полосы. Они более удобны для отдыха с детьми, захода в море. Но песок лишает морскую воду кристальной чистоты и прозрачности.

За зеркальными бирюзовыми волнами отправляемся в Хорватию. Здесь преимущественно галечные пляжи с несколькими исключениями. В регионе многие отели оборудованы бетонными плитами. Детям и людям, не привыкшим к подобным условиям, понадобится специальная обувь.

и Черногории муниципальные, вход на них бесплатный. При желании можно взять лежак, зонтик за дополнительную плату (1,5-2 евро), а также заказать прохладительные напитки в местных барах.

Достопримечательности Хорватии и Черногории

Туристам культуры обеих стран кажутся похожими, исторические достопримечательности у них относятся к одним эпохам. И там, и там можно найти красивые водопады, бескрайние озера, обрывистые скалы, густые леса и богатые национальные парки.

Единственное отличие состоит в духовном наследии. Хорваты в большинстве католики, а вот черногорцы – православные.

Именно в Черногорию чаще приезжают паломники из СНГ, чтобы посетить святые места.

Подробнее, чем можно заняться в Хорватии, читайте в статьях на сайте.

Отдых с детьми

Более спокойный ритм жизни в Черногории, ее песчаные пляжи подходят деткам всех возрастов. Если малыш еще не кушает взрослую пищу, маме самой придется заботиться о питании крохи (в большинстве апартаментов для этого предусмотрены плиты и блендера).

Хорватия же понравится деткам разнообразными аквапарками, аттракционами, развлекательными площадками, ведь инфраструктура здесь куда богаче. В местных супермаркетах представлен широкий выбор детского питания. А если вы остановились в отеле, то его повара с удовольствием позаботятся о маленьком постояльце.

Сравнивая две страны (Хорватия или Черногория), становится понятно:

• если важна цена, то в приоритете Черногория,
• а если качество, то победа за Хорватией.

Черногорцы отстают пока от более развитых соседей и недостаток сервиса компенсируют дружелюбием и теплым приемом.

Подробнее о Черногории на отдельном сайте.

Где лучше отдых в Хорватии или Черногории можете убедиться и на собственном опыте, чего вам и желаем!

Каким ярким и насыщенным может быть отдых в этих странах, смотрите на видео:

Почему не только религия разжигает напряженность в отношениях между Сербией и Черногорией

Православные священники в длинных черных одеждах выбегают из вертолета, их длинные седые волосы и бороды развеваются пропеллерами.

Омоновцы быстро разворачивают черное кевларовое одеяло, чтобы прикрыть их, в то время как другие с автоматами наготове окружают периметр.

Нет, это не сцена из «Апокалипсиса сегодня».

В минувшие выходные Черногория, более известная своим красивым побережьем, поразительными горными хребтами, а также тем, что на протяжении многих лет принимала странного русского диссидента, стала эпицентром нового балканского кризиса.

Это произошло, когда Сербская православная церковь (СПЦ) на церемонии в Черногории назначила нового лидера, что вызвало гнев некоторых черногорцев, которые увидели в этом символ влияния своего более крупного соседа.

СПЦ лишился как своего патриарха, или главы церкви, так и главы своего филиала в Черногории, получившего титул митрополита, в октябре-ноябре прошлого года. Оба заразились COVID-19 и умерли менее чем через месяц.

Столкновения произошли в ЦетинеКредит: Euronews

Какова история сегодняшнего скандала?

Сербия и Черногория — соседние страны, которые посторонние сочли бы культурно и исторически схожими. Тем не менее среди южноевропейских славянских народов именно различия наиболее сильно привязаны к соответствующим этническим группам и составляют основу их национальной идентичности, особенно в постсоциалистическую эпоху.

У Черногории был окольный путь к независимости, который сильно отличается от пути большинства балканских или даже европейских стран. Впервые оно стало независимым княжеством в 1852 году, что также впервые провозгласило разделение церковной и государственной власти.

Парламентским указом 1918 года Черногория, которая была объявлена ​​королевством в 1910 году, присоединилась к Сербии и впоследствии стала частью Королевства Югославия.

Тогдашний король Черногории Никола I Петрович бежал в Марсель в 1916 году после капитуляции и оккупации страны Австро-Венгрией и создал правительство в изгнании.

Петрович и сербская королевская семья, Караджорджевичи, уже спорили о том, как разделить власть, еще до того, как король Никола I покинул страну. В его отсутствие и с сербской армией, все еще находившейся в стране в самом конце Первой мировой войны, назначенный правительством Сербии комитет учредил специальное собрание в Подгорице, чтобы формализовать правление Караджорджевича над Черногорией и ее объединение с Сербией.

Заголовок в The New York Times в то время называл это «Уничтожение нации» . Оставшиеся сторонники короля Николы отвергли союз, который они считали скорее аннексией, и даже спровоцировали рождественское восстание 1919 года, в то время как Никола обратился к Парижской мирной конференции с петицией о восстановлении независимости Черногории. В итоге было отклонено.

Хотя в то время этническая идентичность имела совершенно другое значение, одна из причин, по которой часть местного населения приняла Караджорджевичей, заключалась в том, что у них тоже были черногорские корни. Даже тогда велись споры о черногорской и сербской идентичности.

Политическое объединение проложило путь к воссозданию Сербской православной церкви в 1920 году указом югославского короля Александра I Караджорджевича с идеей объединения всех православных церковных провинций и епархий под одним управлением.

«Поскольку автохтонная Черногорская Православная Церковь (МПЦ) теперь превратилась в митрополию или филиал СПЦ, СПЦ получила выгоду от союза, получив права на общую собственность, считающуюся принадлежащей Православной Церкви.

Важно помнить, что этот исторический момент, когда церкви и их имущество в Черногории стали собственностью Сербии, а затем и Сербской Православной Церкви, наступит через столетие.

Борьба за душу страны

Тем не менее, из-за их сходства, включая тот факт, что этнические черногорцы и этнические сербы номинально являются православными верующими, многие в Черногории считают, что Сербия предпочла стереть их различия в свою пользу. вместо того, чтобы предоставить своим соседям право определять, как они себя называют, свой язык и свою церковь.

Именно поэтому сотни черногорцев собрались в Цетинье в субботу, возводя баррикады из больших камней и автомобильных покрышек, перекрывая дорогу с целью помешать помазанию нового митрополита.

Цетинье, город, основанный в 15 веке, расположен у подножия горы Ловчен и был резиденцией королевской семьи. Здесь находится первый печатный станок в Юго-Восточной Европе и Цетиньский монастырь, он широко считается колыбелью черногорской культуры.

В воскресенье утром, когда никаких признаков переноса инаугурации не было, протесты стали безобразными . Полиция пыталась разогнать толпу, неоднократно стреляя баллончиками со слезоточивым газом и светошумовыми гранатами по протестующим, собравшимся на центральной набережной Цетинье.

Поскольку противостояние идет уже второй день, а дороги в город по-прежнему перекрыты, митрополита доставили из Подгорицы на вертолете. Иоанникия и Патриарха Порфирия в спешном порядке препроводили в монастырь и после непродолжительной церемонии увезли обратно в Подгорицу, пока Цетинье все еще было окутано облаком слезоточивого газа.

Всего пострадало 60 человек — 20 сотрудников полиции и 40 граждан.

После отъезда в Белград в воскресенье Патриарх Порфирий заявил в посте в Instagram, что покидает «эту благословенную землю и людей со смешанными чувствами».

«Я благодарю всех и сочувствую всем тем, кто так или иначе пострадал, и прошу прощения. Я молю Господа за эту страну, этих людей и всех людей, и прошу их молиться за меня, потому что они ближе к Богу», — заключил он.

Коалиционное правительство Черногории разделилось во мнениях относительно того, как справиться с кризисом.

В то время как премьер-министр Здравко Кривокапич призывал к миру в социальных сетях в разгар протестов, его партнерская партия по коалиции УРА попросила провести церемонию в другом месте.

Вице-президент URA Йована Марович сообщила Euronews, что главы церквей отвергли это предложение.

«УРА несколько раз обращалась с просьбами о переносе миропомазания митрополита в другое место из-за угроз безопасности и роста напряженности. Митрополия не захотела рассматривать этот вариант, несмотря на баррикады на дороге и другие риски. Единственный Вариант, оставленный правительству, заключался в том, чтобы гарантировать безопасность граждан Цетине и попытаться сделать так, чтобы мероприятие состоялось без значительных инцидентов», — пояснила она.

Тем не менее, это означало, что правительству пришлось принять одну сторону или вообще ни одну из них — по словам Маровича, и то, и другое было трудным выбором.

«Часть граждан и политических партий ожидали, что правительство будет выбирать между двумя гарантированными правами, между правом на собрания и правом на свободу вероисповедания. Однако все права гарантированы и равны, поэтому правительство пыталось обеспечить оба.»

Протестующие были возмущены тем, что их собственное правительство предоставило вертолет для церемонии, в то время как другие были расстроены тем, что премьер-министр Кривокапич принял участие в праздничном обеде с СПЦ сразу после мероприятия в Цетине. Тем не менее, другие считали, что реакция на блокпосты должна была быть более жесткой.

«Некоторые партии правящей коалиции резко отреагировали на события воскресенья, поэтому можно ожидать, что политические споры станут еще более интенсивными», — сказала она. УРА позиционирует себя как единственное настоящее гражданское движение в стране. Это младший партнер по коалиции в правительстве, сформированном Кривокапичской популистской партией «За будущее Черногории», которая вытеснила правящую Демократическую партию социалистов (ДПС) на прошлогодних выборах.

Кривокапич, профессор черногорского университета, стал известен во время серии протестов в ответ на закон о религии, начавшийся в конце 2019 года.. Закон был направлен на то, чтобы эффективно отменить захват того, что когда-то было черногорской церковной собственностью после 1918 года, и вернуть его государству. Протесты возглавили высокопоставленные члены Сербской православной церкви.

Первоначальный закон, предложенный DPS, принятый в конце декабря 2019 года, получивший название «Закон о религиозных свободах», предусматривал возврат всей собственности, переданной СПЦ после 1918 года, если у них не было доказательств права собственности до этого года.

Глава Сербской Православной Церкви Патриарх Порфирий (в центре) и митрополит Иоанникий (слева)Фото: AP

Национальная и религиозная идентичность

Роль СПЦ никогда не была просто религиозной организацией, объясняет Иван Виденович, доцент Белградского университета.

«СПЦ со своей доктриной «одна вера, один народ» был важным политическим игроком на всех этапах современной истории Балкан, на которые он имел какое-либо влияние», — говорит Виденович. в начале 20-го века и стал главным «зонтиком» для всех восточных православных церквей в регионе, он сделал это для централизации православных верующих в регионе, где также были распространены католики и мусульмане9.0003

Мог ли ты быть сербом, а не православным? Или православный, а не серб? В то время, а особенно до 20 века, да. Но по мере того, как церковь становилась все более могущественной и укрепляла связи с политическим проектом сербского национального государства, это становилось все менее приемлемым.

«Эта доктрина не признает существования сербов-мусульман или сербов-католиков, точно так же, как она не признает существование православных черногорцев или православных македонцев», — пояснил Виденович.

Вот почему некоторые черногорцы очень хотят иметь собственную автокефальную или признанную независимую церковь. Если одна сторона провела прошедшее столетие, утверждая, что если ты принадлежишь к Сербской православной церкви, то ты серб, тогда Черногорская православная церковь нужна.

«Это оставляет большинство населения Черногории в гражданском государстве, таком как Черногория, либо без собственной церкви, либо в ситуации, когда они склоняются перед церковью, которая не признает их этническое происхождение или их язык. Отрицание черногорской идентичности в прошлом лет часто сопровождалось вспышками ненависти со стороны высокопоставленных лиц ШОС в отношении черногорской этнической группы или правительства Черногории», — сказал он.

Черногория: последний югославский кризис

Черногория снова стала отдельной территорией только после Второй мировой войны как одна из шести республик Социалистической Федеративной Республики Югославии.

По мере того, как приверженность коммунистической идеологии секуляризма ослабевала, а националистические тенденции становились все более заметными, ШОС вернула себе известность как ключевой политический фактор.

Слободан Милошевич, коммунистический аппаратчик, впоследствии ставший главным сторонником сербского национализма, понял, что церковь нужна ему как инструмент для сплочения этнических сербов вокруг его политической миссии. Разжигание Милошевичем ультранационалистических сербских настроений еще в середине 1980-х годов широко рассматривается как один из основных факторов, спровоцировавших кровавый распад Югославии и последовавшие за этим войны.

После распада Югославии в начале 1990-х Черногория была единственной из шести стран, оставшихся в союзе с Сербией. В тот момент, когда линии разлома в конфликте проходили между теми, кого считали католиками, мусульманами, православными или албанцами, две основные православные нации в Югославии — сербы и черногорцы — не сталкивались открыто и не вступали в войну. Фактически Черногория участвовала в войнах вместе с Сербией. Нынешний президент Черногории Мило Джуканович был одним из ближайших союзников Милошевича — по крайней мере, поначалу.

Джуканович был ключевым политическим деятелем в Черногории с конца 1980-х годов, когда он стал известен благодаря поддержке Милошевича. Начиная с 1991 года он четырежды занимал пост премьер-министра страны и находится на своем втором президентском мандате. Хотя изначально он был верен делу Милошевича, заставив его правительство отправить войска в Хорватию и сыграв роль в войне в Боснии, Джуканович совершил разворот в середине 1990-х годов, открыто критикуя Милошевича и его режим и в конечном итоге дистанцировавшись и страна от Сербии вообще.

Хлеб с маслом политической риторики Джукановича и главная причина его необычайного политического долголетия — пусть и омраченного постоянными обвинениями в серьезной коррупции и участии в организованной преступности — связывали его изменение взглядов с тем, что он стал главным защитником Черногорская идентичность как отдельное и отдельное понятие.

Предложение его партии отобрать имущество СПЦ было, однако, слишком большим шагом, и Джуканович недооценил власть, которой СПЦ обладал в Черногории. Этим активно воспользовалось правительство Сербии, которое, по словам Виденовича, использовало СПЦ для восстановления утраченного влияния с 2006 г.

«Правительство в Белграде является основным фактором, ответственным за нынешнюю ситуацию, за игру в угрожающих коллективных интересах сербов в стране, где истинные права человека никогда никому не отказывали, за вовлечение СПЦ в избирательную гонку [2020], и за влияние на назначение нынешнего правительства Черногории», — утверждает Виденович.

Дым поднимается от горящих шин, которые протестующие подожгли на одной из блокад возле Цетине, Черногория, воскресенье, 5 сентября 2021 г. Кредит: AP

«Поэтому этнические черногорцы воспринимают нынешнюю власть как белградскую марионетку, а весь процесс клерикализации страны в дальнейшем видят как попытку лишить их национальной идентичности, государственной независимости и межнационального согласия».

Но в этом виновато и предыдущее правление нынешнего президента страны Мило Джукановича и его ДПС.

«Ответственность Джукановича заключается в том, что он не смог включить более ориентированных на Европу черногорских сербов в свою программу гражданского, многонационального общества. архаичные разделения прошлого», — заключает Виденович.

Оппоненты Джукановича увидели в этом возможность заручиться поддержкой и, наконец, свергнуть его. Помощь SOC оказалась жизненно важной, говорит Любомир Филипович, активист и исполнительный координатор Гражданской инициативы 21 мая. Движение было одним из участников акций протеста в Цетинье в минувшие выходные.

«СПЦ использовал недовольство законом о церковной собственности для запуска кампании клерикальных протестов и митингов, которые совпали с предвыборной кампанией в стране, — сказал он, — и политические субъекты, близкие к этим протестам, победили на выборах в стране.»

Новое руководство не обязательно означает лучшее, считает Филипович.

«Коррумпированное правительство с множеством проблем сменилось другим правительством, которое занималось историческим ревизионизмом и поддерживало идеологии, ответственные за националистическую эйфорию, приведшую к конфликтам в 1990-х годах», — объясняет Филипович.

«Недавно министр в нынешнем правительстве был уволен со своего поста за отрицание геноцида в Сребренице. Они хотят сохранить видимость прозападных взглядов, потому что знают, что в противном случае их власть будет поставлена ​​под угрозу.»

«Они теперь настаивают на том, чтобы свалить все проблемы в стране на Демократическую партию социалистов, которая потеряла власть и ключевые позиции в стране, поэтому они хотят, чтобы протесты в Цетинье были расценены как результат гнева ДПС по поводу потери власти – что не соответствует действительности», – сказал он.

По словам Филиповича, протестное движение на самом деле очень разнообразно.

«Сводить его к тому, что люди называют черногорским национализмом, так же несправедливо, как сводить весь Евромайдан в Украине к фашистам. Сюда входит широкий спектр, от левых до правых, но наша цель — ниспровергнуть клерикальное и политическое влияние Сербии на политику Черногории», — объясняет Филипович.

Протесты против инаугурации в Цетине отвергли проведение символического акта подчинения Черногории в Цетине, и многие чрезвычайно возмущены, сказал Филипович.

МПЦ, церковная независимость или автокефалия которой так и не были официально признаны, возродилась в начале 1990-х годов и стала признанной религиозной общиной правительством страны в 1999 году. процентов православных верующих Черногории считают его своей церковью. У нее есть свой митрополит Михаил, также сидящий в Цетине.

Но МПЦ практически не имеет политического влияния на то, что происходит в Черногории, что резко контрастирует с лидерами СПЦ, которые часто присутствуют на публике и часто открыто высказывают свои ультраконсервативные взгляды.

Предшественник Йоаникие Амфилохий, как известно, поддерживал лидера боснийских сербов военного времени Радована Караджича, признавшись в 2010 году, что он предложил ему укрытие после того, как МТБЮ предъявил Караджичу обвинение в военных преступлениях в Боснии сразу после войны 1992-1995 годов.

‘Все выглядят плохо после воскресенья’

Воскресная инаугурация нового митрополита запятнала наследие Иоанникия с самого начала его правления, по словам Далиборки Ульяревич, исполнительного директора Центра гражданского образования, черногорской некоммерческой организации гражданского общества.

«Вместо того, чтобы это было достойное событие, их пришлось тайком провезти в монастырь в окружении полиции с автоматами. Как может человек, который является истинным христианином, жить под тяжестью такого помазания?»

«SOC здесь не в выигрыше», — сказал Ульяревич. «Церковь должна оказывать примирительное влияние на общество, а не наоборот. Пытаться найти решения, выходящие за ожидаемые рамки, и не разжигать напряженность».

«Я считаю лицемерным заявление митрополита Иоанникия о том, что он будет работать над диалогом и примирением, учитывая, что он утратил легитимность обсуждать эти темы, форсировав это мероприятие», — заявила она.

«Он мог бы завоевать столько поддержки и легитимности, если бы сам решил отказаться от церемонии и сказал, что я вижу, что это противодействует обществу.»

Для граждан Черногории всех национальностей еще один уровень разочарования связан с тем фактом, что сложность ситуации незнакома и сбивает с толку многих за пределами страны, что затрудняет ее понимание даже ближайшими соседями Черногории.

«Много лет Черногория не привлекала особого внимания — это не была региональная проблема», — заявил Ульяревич.

«В последние годы вопросы, которые раньше были исключительно внутренними и сложными для черногорского общества, теперь выплеснулись за пределы наших границ.»

Когда дело доходит до поиска правильного решения и воссоединения страны и ее граждан, по словам Ульяревича, это не вопрос, который можно решить за одну ночь, несмотря на поздравительный тон премьер-министра Кривокапича на пресс-конференции в понедельник, где он сказал, что Теперь страна может свободно переходить к решению других вопросов, таких как экономические проблемы.

«Я бы определила то, что происходит в Черногории, как политический вопрос, смешанный с вопросом религии и идентичности, который затем выдвигает на передний план различные эмоции и мобилизует людей», — сказала она.

«Теперь черногорскому обществу необходимо вернуться назад и решить вопросы, которые оставались на втором плане, и попытаться прийти к соглашению о том, какую страну мы хотим».

Каждый будний день Uncovering Europe предлагает вам европейскую историю, которая выходит за рамки заголовков. Загрузите приложение Euronews, чтобы получать ежедневные оповещения об этом и других уведомлениях о последних новостях. Он доступен на устройствах Apple и Android.

Сербский и хорватский национализм и войны в Югославии

Создание Югославии как часть реорганизации Европы после Первой мировой войны имело большой смысл. В геополитическом плане это помогло осуществить расчленение Австро-Венгерской империи, выведя Хорватию, Словению, Боснию и Герцеговину и Воеводину из-под контроля Австрии или Венгрии. В то же время создание Страны южных славян, или Югославии (Югославия, от jug, юг, плюс slavija, славян) отвечало требованиям, по крайней мере, некоторых влиятельных политических деятелей среди южнославянских народов, в частности сербы, хорваты и словенцы. Эти народы и мекедонцы говорят на близкородственных языках или на диалектах одних и тех же языков или на диалектах одного и того же языка. Сербский и хорватский языки так же тесно связаны и взаимно понятны, как британский английский и американский английский, в то время как отношения словенского и македонского к сербско-хорватскому языку примерно эквивалентны отношениям нидерландского и шведского языков к немецкому. Тот факт, что хорваты и словенцы в основном католики, а сербы и македонцы в основном православные христиане, по-видимому, не сильно отличал эти народы. С точки зрения критериев языка/диалекта, религии, традиционных экономических структур и других особенностей культуры между сербами и хорватами было и, вероятно, меньше различий, чем между баварцами и пруссаками. Существование значительного числа сербско-хорватскоязычных мусульман в Боснии и Герцеговине было дополнительным осложнением, но многие из тех мусульман, которые называли себя турками, уехали из Боснии в Турцию в конце войны, и большинство из оставшихся назвали себя как сербы или хорваты, хотя и мусульманского вероисповедания. Большое албанское население Македонии и Косово было еще одной потенциальной проблемой, но было проигнорировано из-за стремления сербов вернуть Косово, место легендарного поражения сербов от турок в 1389 году. .

Эмпирически можно сказать, что южнославянские народы были настолько тесно связаны между собой, что могли жить вместе так же, как и носители различных диалектов немецкого языка. На практике они были настолько переплетены территориально, что им пришлось это сделать. Сотни тысяч сербов жили в Хорватии, в основном в результате миграции туда в семнадцатом веке, которую поощряла Австро-Венгерская империя, хотя некоторые сербы мигрировали в Хорватию задолго до этого времени. Сербы, хорваты и мусульмане жили смешанно в городах Боснии, а их отдельные деревни были смешаны по всей сельской местности. Воеводина была и остается сложной этнической мозаикой с большим количеством сербского и венгерского населения и меньшими группами хорватов, немцев (до 1945), румыны, русины, словаки и другие. Не было никакого способа очертить государственные границы по национальному признаку, если только южные славяне не могли быть поняты как нация.

Призыв к объединенному государству этих близкородственных народов возник в Хорватии в середине XIX века и в разное время и с разной интенсивностью был воспринят политическими деятелями всех югославских народов. Однако эта идея общей югославской идентичности на протяжении XIX века конкурировала с отдельными националистическими идеологиями сербов, хорватов, словенцев, македонцев и боснийских мусульман, которые развивались в то же время. Эти отдельные национальные идеологии идентифицировали отдельные нации совершенно по-разному и несовместимым образом. Создание Югославии было отчасти вильсонианским ответом тем политическим деятелям, которые призывали к самоопределению южных славян в их собственном югославском государстве. Это решение было поддержано этологами, в частности великим сербским ученым Йованом Цвиджичем, и границы Югославии были проведены с учетом языковых и культурных особенностей югославских народов.

Политический успех югославской идеологии на Версальской конференции не означал преодоления отдельных националистических идеологий; скорее, они заставили хорватских, македонских и словенских националистов решительно противостоять югославскому государству. С их точки зрения, создание Югославии отрицало право на самоопределение отдельных югославских народов. Хорватские и македонские националисты создали террористические движения при поддержке фашистского правительства Италии для нападения на югославское государство. В 1932 марта этим террористам удалось убить короля Югославии во время его визита во Францию.

Поскольку Югославия была основана на сосуществовании носителей сербско-хорватского языка, которые составляли подавляющее большинство населения, мы сосредоточимся на сербских и хорватских националистических идеологиях и программах. Сербские сербы были первым народом на Балканах, получившим автономию от Османской империи, и сербская национальная идеология зародилась раньше других. Эта сербская идеология имела тенденцию быть инклюзивной, рассматривая носителей большинства сербско-хорватских диалектов как сербов. Югославская идеология, зародившаяся в Хорватии в 1840-х годах, также была всеобъемлющей, но признавала разнообразие большинства южных славян. Однако хорватская идеология, сложившаяся в 1850-х годах, была исключительной, особенно в отношении сербов. В то время как сербская лингвистическая идеология рассматривала большинство диалектов сербско-хорватского языка как один язык, хорватская идеология приложила все усилия, чтобы различить их, сделав догматом веры выделение хорватского и сербского диалектов как отдельных языков, которые были и остаются взаимно понятными.

Сербская идеология была совместима с югославизмом в том смысле, что сербы могли рассматривать большинство других югославских народов, кроме словенцев, как сербов, а большую часть Югославии, кроме Словении, как сербскую землю. Однако хорватская идеология была абсолютно несовместима с югославской идентичностью. Чтобы отличить хорватов от сербов, требовался отказ не только от идеи общего языка, но и от идеи родственности этих народов. Главный основоположник хорватской идеологии середины 19 в.XX века Анте Старчевич относился к сербам откровенно расистски, считая их «рабами» и «самыми отвратительными зверями». В то же время, и довольно непоследовательно, Старчевич не исключал мусульман, считая их «лучшими хорватами», и отвергал отдельную словенскую идентичность, называя их «горскими хорватами». В это время национальная идентичность явно не была связана исключительно с религиозной конфессией.

В первой Югославии (1919-1941 гг.) явно доминировали сербы под властью сербской королевской семьи. Инклюзивная сербская идеология привела к централизованной государственной политике и диктатуре после 1929, что вызвало большее сопротивление со стороны других национальных групп. Неизвестно, выжила бы Югославия в 1940-е годы, если бы не Вторая мировая война. Контролируемое сербами правительство предоставило хорватам автономию, равную фактической независимости, в 1939 году, и через несколько лет югославское государство могло распасться. Однако в апреле 1941 года страны Оси бомбили Белград и вторглись в Югославию. Немцы приступили к демонтажу Версальского раздела территории, вернув большую часть Воеводины Венгрии и Македонию Болгарии, а также присоединив Боснию и Герцеговину к недавно провозглашенному «Независимому государству Хорватия», известному как NDH по его хорватскому названию: Независина Дражава Хрватска. . Это новое государство было поставлено под контроль хорватской фашистской партии усташей. Значительно уменьшенная Сербия была оккупирована немцами.

1941-45: Первый этап этнической чистки

Усташское правительство НХГ приступило к реализации амбициозного плана по созданию чисто хорватской Хорватии, предусмотренной эксклюзивистской идеологией. Сделать это они планировали путем устранения «беспорядочных элементов», а именно сербов, евреев и цыган. Две последние группы должны были быть полностью уничтожены, согласно доктринам нацистских покровителей усташей. Однако с сербами обращались в соответствии с собственной идеологией усташей, которая представляла собой довольно непоследовательную смесь расизма и политической ненависти. Как пишет историк Алекса Джилас, усташи рассматривали сербов как политических врагов, но описывали их в расистских терминах и относились к ним так же, как нацисты относились к «расово неполноценным» народам. К июлю и 19 августа41 г. усташи приступили к реализации своей программы борьбы с сербами: одна треть будет убита, одна треть изгнана из Хорватии (включая Боснию и Герцеговину), а одна треть обращена в католицизм, шаг, который устранит их « национальное самосознание» и сделать их политически безвредными.

Приемы кампании усташей против сербов Хорватии и Боснии 1941-45 годов будут знакомы всем, кто видел подробности «этнической чистки» в Боснии с 1992 года. Были созданы некоторые концлагеря, но большая часть бойни происходили в городах и селах. Техника 19.40-е были похожи на 1990-е: группа вооруженных людей нападала на поселок людей, которых они определяли как этнонациональных врагов. Последовали убийства, изнасилования и поджоги построек.

Число погибших в резне 1940-х годов обсуждается с нарастающей интенсивностью: некоторые сербы утверждают, что было убито более миллиона сербов, а некоторые хорваты, в том числе президент Хорватии, утверждают, что число было ближе к 100 000. По консервативной оценке, данной Алеской Джилас, каждый шестой из примерно 1,900 000 сербов в NDH в 1941 году были убиты к 1945 году: 125 000 в Хорватии, или 17,4% сербского населения там, и 209 000 в Боснии и Герцеговине, или 16,7% сербского населения там. Многие другие были изгнаны из своих домов. В отместку сербы развернули террористические кампании против своих врагов, особенно против мусульман в Боснии. Однако было бы справедливо охарактеризовать бойню 1940-х годов как бойню, в которой главными жертвами стали сербы, от рук хорватов и мусульман, именно в таком порядке.

1945-1991: От «Братства и единства» к вражде и разделению

Главной ненационалистической силой в Югославии в годы войны 1941-45 годов была возглавляемая коммунистами армия Тито, партизаны. К концу международной войны партизаны также выиграли гражданские войны в Югославии, свергнув режим усташей и сербских роялистов, четников. Режим, установленный Тито, был откровенно антинационалистическим как по причинам идеологии коммунистического интернационализма, так и по практическим политическим причинам, заключавшимся в том, что основной потенциал оппозиции коммунистическому правлению заключался в националистических партиях. Основным принципом коммунистической Югославии было «братство и единство» (братство — объединение) югославских народов. Коммунистическая Югославия была создана как федерация республик, каждая из которых, кроме одной, носила название одной из них, носившей имя одного из народов, входящих в состав Югославии: Словении, Хорватии, Сербии, Черногории, Македонии. Исключение составляла Босния и Герцеговина, мусульмане были самой многочисленной группой, за ней шли сербы, затем хорваты и другие. До 1971, «мусульмане» не входили в число категорий, перечисленных для идентификации, а сербы составляли номинальное большинство в Боснии и Герцеговине. Однако в 1971 году мусульмане могли идентифицировать себя как таковые в переписных листах, и с тех пор мусульмане были крупнейшей национальной группой в Боснии и Герцеговине.

Сорок пять лет коммунистической Югославии не породили «братства и единства». Вместо этого страна распалась на все более свободную федеральную структуру, а республики стали все более независимыми от контроля со стороны федерального правительства. Какой бы центральный контроль ни существовал, он зависел от коммунистической партии, и когда она распалась в январе 1990, в стране не осталось центральной власти. На свободных выборах 1990 г. во всех республиках победил национализм с явно нелиберальным уклоном. В каждом случае победившая партия обещала превратить республику в национальное государство «нации» большинства, определенной по этническому признаку. Конституционно этническая нация стала суверенной: словенцы в Словении, хорваты в Хорватии. Таким образом, меньшинства были исключены из числа основных носителей суверенитета. Таким образом, посткоммунистическая трансформация происходила от государственного социализма, при котором государство предназначалось для правления той части населения, которая составляла «рабочий класс», к государственному шовинизму, при котором государство предназначалось для правления той частью населения, которая составляла «рабочий класс». население, составлявшее большинство нации, определялось по этническому признаку. Другие были исключены политически, а вскоре, во многих случаях, и физически.

Предпосылка движения к государственному шовинизму состояла в том, что югославские народы не были настолько близкородственными, чтобы они могли жить в пределах одного государства, а настолько несовместимыми, чтобы сделать совместную жизнь невозможной. Эмпирически это было нонсенсом, поскольку везде, где югославские народы жили смешанно, они вступали в брак в больших количествах, особенно с 1960-х до конца 1980-х годов. Однако политическая риторика вражды и раздела быстро преобладала над риторикой братства и единства. Что имело политический успех в Югославии, так это сообщение о том, что совместное государство сербов, хорватов и других на самом деле невозможно и что различные нации имеют право на «самоопределение». Когда «международное сообщество» приняло это послание, Югославия, член-учредитель как Организации Объединенных Наций, так и Лиги Наций до нее, была обречена.

Раздел Хорватии

Одно из отличий между распадом Югославии в 1991 году и ее созданием в 1919 году заключалось в изменении доминирующих моделей сербского национализма. Если в 1919 году доминирующая сербская национальная идеология включала всех говорящих на сербско-хорватском языке, то к 1991 году сербы приняли националистическую идеологию, которая была исключительной, как и у хорватов. Единственным отличительным критерием сербов, хорватов и мусульман стала религия как унаследованная характеристика, а не активная вера. Таким образом, сербы не оспаривали идентичность хорватов и мусульман как отдельных народов и не оспаривали права различных югославских народов на «самоопределение». Они оспаривали право югославских республик на самоопределение. С их точки зрения, хорваты могли иметь свою Хорватию, но она не могла включать области с сербским большинством. Точно так же, если бы мусульмане хотели независимой Боснии и Герцеговины, это было бы хорошо, но это не включало бы регионы с большим количеством сербов.

В случае с Хорватией подозрения сербов, возможно, были оправданы. Партия Хорватский демократический союз, возглавляемая Франьо Туджманом, победила на выборах 1990 года на антисербской платформе. Затем оно немедленно предприняло шаги для обеспечения того, чтобы сербы стали гражданами второго сорта в Хорватии, определяемой конституцией как национальное государство этнических хорватов. Раздел Хорватии начался в августе 1990 года, когда сербы краинского региона, составлявшие там сильное местное большинство, сопротивлялись попыткам нового националистического хорватского правительства навязать им чисто хорватские государственные символы, в том числе флаг, очень похожий на флаг фашистского государства. который убил столько сербов в 1941-45. Когда Хорватия провозгласила независимость в июне 1991 года, сербы в этом регионе и в некоторых других частях Хорватии заявили о своем желании остаться в составе Югославии. Югославская армия, стремительно трансформировавшаяся в сербскую, поддержала сербов. В ходе боевых действий с августа 1991 г. по январь 1992 г. сербы взяли под свой контроль около трети территории Хорватии. В некоторых из этих регионов до начала войны было сербское большинство, а в других — нет.

Образцом войны в Хорватии был фактический раздел наиболее смешанных в этническом отношении районов республики. Фактически, за эти шесть месяцев войны смешанные территории Хорватии были разделены, и население было вынуждено разделиться, подобно индуистскому и мусульманскому населению Индии и Пакистана в 1919 году. 47, но в гораздо меньшем масштабе. Последствия перемещения населения привели к тому, что сотни тысяч людей остались без крова и стали беженцами, а население стало однородным. Показателем такой гомогенизации является то, что к марту 1994 года в частях Хорватии, находящихся под контролем правительства, осталось только около 150 000 сербов из более чем 300 000 сербов, проживавших в этих регионах до начала войны. Остальные бежали в контролируемые сербами районы Хорватии и Боснии или в саму Сербию.

Раздел Боснии и Герцеговины

Ситуация в Боснии была сложнее. Поскольку не было нации с единым большинством, в независимой Боснии и Герцеговине не могло быть национального государства какой-либо отдельной группы, если только ее граждане не предпочитали определять себя в первую очередь как боснийцы, а не как мусульмане, сербы и хорваты. К сожалению, они этого не сделали, и на свободных выборах 1990 года более 80% избирателей выбрали отдельные националистические партии, одну мусульманскую, одну сербскую, одну хорватскую. Этот политический раздел избирателей оказался фатальным для Боснии, поскольку становилось все более очевидным, что Югославия распадется во имя сепаратистского самоопределения отдельных югославских народов.

Растущая вероятность того, что будут отдельные независимые сербские и хорватские государства, сделала независимую Боснию и Герцеговину непривлекательным вариантом для большинства сербов и хорватов, проживающих в этой республике, по крайней мере, за пределами Сараево. Присоединившись к Сербии и Хорватии соответственно, они стали бы членами правящего, суверенного большинства, а не потенциально угрожаемого меньшинства. Кроме того, аннексия больших территорий Боснии и Герцеговины всегда была элементом сербской и хорватской националистической идеологии.

Отражая эти убеждения, президенты Сербии и Хорватии встретились на границе своих республик в марте 1991 года, когда еще существовала Югославия, и договорились о разделе Боснии между Сербией и Хорватией после распада Югославии. Это соглашение было подтверждено лидерами боснийских сербов и хорватов на встрече в Австрии в мае 1992 года. Сербские и хорватские политические партии в Боснии и Герцеговине действовали в соответствии со своими планами по разделу республики. Когда Югославия распалась, эти партии вооружили свой народ и строили планы военного раздела Боснии и Герцеговины после распада Югославии.

С точки зрения государственной политики сербы и хорваты расходились, поскольку хорваты официально выступали за независимую Боснию и Герцеговину. Однако, как заметил в то время лорд Кэррингтон, посредник Европейского сообщества в Югославии, хорваты сочетали эту официальную позицию в пользу независимой Боснии и Герцеговины с практической политикой, направленной на обеспечение того, чтобы в этой «республике» буквально не было центрального авторитет любого рода. Это оставило ее пустой оболочкой, очень похожей на бывшую Югославию после 19-го века.90. Таким образом, позиция хорватов сводилась к поддержке отделения Боснии от Югославии, что облегчило бы присоединение к Хорватии регионов, где доминируют хорваты.

Босния оставалась мирной, хотя и чрезвычайно напряженной, поскольку сербы и хорваты воевали в Хорватии с августа 1991 года по январь 1992 года. Когда в Хорватии соблюдалось прекращение огня, боснийские сербы и хорваты приступили к реализации своих планов по разделу республики, провозгласив «автономную «Сербские и хорватские территории. Референдум о независимости в конце 19 февраля92 выглядело как этническая перепись, когда проголосовало 63% электората, более 99% — за отделение. Сербы, 33% населения, бойкотировали голосование и заявили, что будут защищать свои территории от любых попыток отделить их от того, что осталось от Югославии.

Март был отмечен ростом напряженности и вспышками насилия. 1 апреля 1992 года сербские силы, в том числе из Сербии, напали на мусульман в Восточной Боснии. Хорватские силы, в том числе из Хорватии, атаковали сербские поселения на севере Боснии и в Герцеговине. Бои быстро распространились. В попытке остановить боевые действия ЕС и США признали независимость Боснии 6 апреля 19 г. 92. Однако, поскольку многие предполагаемые граждане этого предполагаемого государства предпочитали быть сербами в великой Сербии или хорватами в великой Хорватии, а не «боснийцами» в независимой Боснии, признание лишь гарантировало усиление войны. Услышав, что они не могут разделить Боснию и Герцеговину путем переговоров, сербы и хорваты приступили к делу в полевых условиях, с кровопролитием. Силы боснийских сербов получили огромную поддержку от бывшей югославской армии, а силы боснийских хорватов — от хорватской армии.

Ход войны привел к разделу Боснии и Герцеговины. Кампания «этнической чистки» с 1992 г., как и в Хорватии в 1941-45 гг., была направлена ​​на создание однородных национальных государств. Разница в том, что если в 1940-х годах главными жертвами были сербы от рук хорватов и мусульман, то в 1990-х основными жертвами стали мусульмане от рук сербов и хорватов. На сегодняшний день было убито около 200 000 человек. Хотя их этническая принадлежность неизвестна, УВКБ ООН опубликовало данные (19 сентября94) в отношении некоторых из почти 1 000 000 перемещенных лиц в Боснии и Герцеговине. Из них 765 000 мусульман и хорватов были перемещены из районов, находящихся под контролем сербов, а 189 000 сербов были перемещены из районов, находящихся под контролем хорватов-мусульман.

Данные о мусульманах, перемещенных в районы, находящиеся под контролем хорватов, или о хорватах, перемещенных в районы, контролируемые мусульманами, не сообщались, хотя эти две группы воевали в Герцеговине и центральной Боснии, и каждая из них вытеснила членов другой в районах, в которых они достигли контроль. Однако боснийские хорваты и мусульмане под очень сильным американским давлением договорились 19 марта94 создать между собой «Федерацию». Эта «Федерация», по-видимому, существует прежде всего в сознании создавших ее американских дипломатов, так как практически не было предпринято никаких шагов по ее реализации на местах, а ее Конституция не предусматривает структуры дееспособного правительства. Хорватские и мусульманские беженцы не могут вернуться домой даже в рамках этой «Федерации».

Самоопределение и этническая чистка

Было бы утешительно, но безответственно рассматривать югославскую трагедию как результат «иррациональных страстей» или преступности отдельных политиков. Однако ход войн югославских отделений и преемственности определялся очень твердой логикой самоопределения вовлеченных наций. По этой логике государства служат интересам нации, этнически определенной, а не всех граждан. У меньшинств действительно мало прав в новых штатах; государственный шовинизм, как и государственный социализм, есть тотальная идеология. Таким образом, меньшинства всегда находятся под угрозой, поэтому они отвергают государство, которое их исключает. В районах, где общее меньшинство составляет местное большинство, вероятна война. Но следует и более сложная проблема: государство может существовать только тогда, когда оно служит народу, и если население не определяет себя как нацию, государство не может существовать. Когда население Югославии разделилось на сербов, хорватов и других, Югославия была обречена. Точно так же, когда население Боснии и Герцеговины разделилось на сербов, хорватов и других, это предполагаемое государство было мертворожденным.

Югославия рухнула, когда политический триумф раздельного, исключительного сербского и хорватского национализма сделал совместное государство нежизнеспособным.