Путешествие никитина: Путешествие в Индию Афанасия Никитина

Путешествие в Индию Афанасия Никитина

   В XV в. Новгород, Тверь, Москва и другие русские города вели оживленную торговлю с далекими восточными соседями. Русские купцы ездили в Царьград, их встречали в Самарканде, бывали они в Крыму, Малой Азии, в странах побережий Каспийского и Черного морей. На юг они возили товары, которыми была богата Русская земля, – льняные полотна, кожу, меха, а привозили шелка, краски, перец, гвоздику, персидское мыло и сахар, индийский жемчуг и драгоценные камни.

   Торговцы в те времена были смелыми, отважными людьми, искусными воинами: в пути им встречалось немало опасностей.

   Летом 1466 г. в далекое плавание отправились купцы из Твери для заморской торговли. Они плыли вниз по Волге, к морю Хвалыпскому, как тогда называли Каспийское море.

   Город Тверь. Во второй половине XV в. город Тверь был столицей самостоятельного княжества. Его окружала деревянная, обмазанная глиной стена.
В городе было много больших домов и церквей.
   (С гравюры XVII в. Из книги Олеария «Описание путешествия в Россию и Персию».)

   Главой каравана купцы избрали Афанасия Никитина – человека предприимчивого, бывавшего в далеких поездках и грамотного. Он с первых же дней стал вести дневник.

   В то время Волга в нижнем течении еще была занята татарской ордой. И, боясь нападения татар, тверские купцы для безопасности присоединились в Нижнем Новгороде к каравану посла, ездившего в Москву к князю Ивану III от правителя Шемахи – небольшого государства, расположенного на юго-западном побережье Каспийского моря. Вместе с караваном посла по Волге плыли московские купцы и тезики (купцы из Средней Азии), приезжавшие торговать в русские города.

   В конце речного путешествия, когда суда были близ Астрахани, на них напал отряд татарского хана Касима.

   Во время боя одно судно каравана застряло на рыболовном язу¹, а другое село на мель. Татары разграбили оба судна и захватили в плен четырех русских. Афанасий Никитин находился на корабле шемаханского посла. Этому судну и еще одному из каравана удалось уйти от нападавших, но весь товар Афанасия Никитина остался на судне, захваченном татарами.

   Купцы продолжали плавание по Каспийскому морю. Меньшее судно, на котором плыли шесть москвичей и шесть тверичей, во время бури было выброшено на косу у дагестанского побережья. Жившие там кайтаки разграбили товар, а людей увели в плен.

   Афанасий Никитин с десятью русскими купцами благополучно добрался до Дербента. Там он стал хлопотать, чтобы выручить из плена своих товарищей. Лишь год спустя ему удалось добиться их освобождения. Некоторые из освобожденных купцов вернулись на Русь, а Никитин отправился в Баку, а затем дальше, в Персию (Иран). Для заморской торговли еще в Твери он взял товар в долг и боялся возвратиться на родину должником, где его отдали бы под суд.

   Пробыв шесть месяцев в приморском городе Чапакуре и несколько месяцев в Сари и Амоли, Афанасий Никитин перебрался в г. Рей, один из самых древних персидских городов. Из Рея по древнему караванному пути Афанасий Никитин пошел на юго-восток Персии. Весной 1469 г. он добрался до торгового города Ормуза, расположенного на небольшом бесплодном и безводном острове в Персидском заливе. В этом порту Персии пересекались торговые пути из Малой Азии, Египта, Индии и Китая.

   Город Ормуз в XV в. был крупнейшим портом Азии. Он расположен на маленьком островке Персидского залива.

   (Старинная гравюра.)

   «Гурмыз²… есть пристанище великое, всего света люди в нем бывают и всяки товар в нем есть, что на всем свете родится, то в Гурмызе есть все…» – писал в дневнике Никитин.

   Никитин, знакомясь с торговлей, пробыл в Ормузе месяц. Он узнал, что отсюда вывозят в Индию лошадей, которые там очень дорого ценятся. Купив хорошего коня, Никитин поплыл с ним на корабле в Индию.

   Полтора месяца продолжалось это плавание. Высадился Афанасий Никитин в индийском порту Чаул – гавани на Малабарском побережье, к югу от Бомбея.

   В Индии Афанасий Никитин увидел и узнал многое потому, что индийцы относились к нему с доверием.
(Гравюра А. Д. Гончарова.)

   Многому удивлялся русский путешественник, осматривая город: «…и тут есть индейская страна, и люди ходять наги все, а голова не покрыта, а груди голы, а волосы в одну косу плетены… А детей у них много, а мужы и жены все черны», – записал Никитин в дневник.

   Да и сам русский возбуждал всеобщее внимание. В его записях можно прочесть так строки: «…яз хожу куды, ино за мною людей много, дивятся белому человеку…»

   Из Чаула Афанасий Никитин отправился в глубь Индии. Хотя у него и был конь, он берег его и шел пешком. Коня он хотел продать как можно дороже.

   В г. Джунейре, который, по описанию Никитина, стоял на высокой горе и представлял неприступную крепость, с ним случилась беда. Джунейрский хан отобрал коня и обещал возвратить его лишь при условии, если Никитин примет мусульманскую веру.

   В то время для русского человека принять чужую веру означало отречься от Роднны. Никитин отказался подчиниться хану и едва не поплатился за это жизнью. Спасло его заступничество знакомого перса – хоросанца ходжи³ Мухаммеда. Удалось выручить и коня. Рассказывая подробно в дневнике об этом случае, Никитин не забыл сделать запись о климате в Джунейре, где в течение четырех месяцев идут дожди; сделал он заметки и о земледелии, товарах и вере жителей.

   Как только после долгого периода дождей просохли дороги, Никитин отправился в дальнейшее путешествие по Индии.

   Коня он с выгодой продал в г. Бидаре.

   В этом городе Никитин прожил четыре месяца. Русский человек, уважая и ценя обычаи страны, очень близко познакомился со многими индийскими семьями. Он рассказал им откровенно, что он не мусульманин и не Хозе Исуф Хоросани, как его здесь называют, а христианин, и зовут его «Офонасий» (Афанасий). Отнесясь к нему с доверием, индийцы знакомили русского друга со своей жизнью и обычаями.

   В дневнике путешественника несколько страниц посвящено Бидару. Наряду с рассказом о жизни простых людей Никитин описывал пышные выезды султана на прогулку, которого сопровождали 10 тыс. конников и 50 тыс. пеших воинов. В этом шествии участвовали сотни трубачей и барабанщиков, 200 слонов, наряженных в золотые доспехи, 300 коней, запряженных в золоченые кареты.

   Во дворце султана, рассказывает далее Никитин, семь ворот, и у каждых ворот – по 100 сторожей и 100 писцов. Всех, кто войдет и кто выйдет, записывают, а иностранцев во дворец и вовсе не впускают.

   Встреча победителя.
   (Индийская миниатюра XVII в.)

   Наблюдая разные стороны жизни индийского народа, Никитин подчеркивал в дневнике социальное неравенство людей.

   Из Бидара Никитин со своими друзьями-индийцами отправился в священный г. Парват на праздник «ночь бога Шивы».

   Русский путешественник очень точно и интересно описал этот праздник, на котором собиралось до 100 тыс. человек.

   Говоря о пище народа, Никитин отмечает, что индийцы не едят мяса, и объясняет, что это делается по религиозным убеждениям: «. ..индияне же вола зовут отцом, а корову матерью».

   Находясь на чужой земле, Никитин подмечал, что многое там непохоже на его родину: тепло бывает «с покрова дня», а прохладно здесь «с троицына дня»⁴. Наблюдая звездное небо, Никитин отмечал, что и звезды в Индии расположены по-другому.

   Все чаще и чаще Афанасий Никитин переносился мечтой на Русь, которая была для него прекраснее всех стран. «В сем мире нет подобной ей земли, хотя бояре Русской земли не добры.
Да устроится Русская земля», – находим мы в дневнике путешественника проникнутые патриотизмом слова о родной земле.

   Никитин покинул Бидар и отправился на побережье Индийского океана, в порт Дабул.

   Карта путешествия Афанасия Никитина.

   После трехлетнего пребывания в Индии из Дабула Афанасий Никитин отправился на родину. Он снова поплыл в знакомый ему Ормуз.

   Бурное море больше месяца трепало небольшое судно и занесло его к берегам Африки. Береговые жители хотели разграбить судно, но купцам удалось откупиться подарками.

   Затем судно направилось к берегам Аравии, в порт Маскат, а оттуда – в Ормуз. Примкнув к каравану купцов, Афанасий Никитин добрался до турецкого города Трапезунда, на побережье Черного моря.

   Впереди было последнее – третье море. После благополучного плавания корабль вошел в Балаклавскую бухту, а затем направился в большой торговый порт Кафу – так в старину называли г. Феодосию.

   Здесь часто бывали русские купцы. Никитин встретился с земляками и с ними отправился в родные места.

   Но отважному путешественнику не пришлось вернуться домой. Вблизи Смоленска Никитин умер в 1472 г.

   Спутники Никитина доставили его записи в Москву и передали главному дьяку Ивана III Василию Мамыреву.

   «Хождение за три моря» было высоко оценено современниками. Да иначе и быть не могло.

   Отрывок из «Хождения за три моря Афанасия Никитина». В переводе это значит: «Написал я грешное свое хождение за три моря:
первое море Дербентское – море Хвалынское, второе море Индийское – море Индостанское, третье море Черное – море Стамбульское».

   Индия, которую русские люди знали по сказаниям и былинам как страну, где небо сходится с землей, где много сказочных богатств, фантастических зверей и птиц, великанов и карликов, была впервые пройдена русским путешественником и правдиво описана им.

   В дневнике содержались разнообразные сведения о караванных и морских путях Персии и Индии, о городах, хозяйстве, торговле, обычаях, верованиях и нравах населяющих эти страны народов.

   Записки Афанасия Никитина были лучшим для своего времени описанием Индии.

   …Прошли столетия. Дневник Афанасии Никитина затерялся. Только в 19 веке известный историк и писатель Карамзин в рукописях Троице-Сергиевской лавры нашел переписанный в летопись (Троицкий список) дневник Никитина «Хождение за три моря». Впоследствии было обнаружено еще шесть разных списков, но подлинник до сих пор не найден.

   На берегу русской реки Волги, в г. Тверь, в 1955 г. был открыт памятник Афанасию Никитину. Он напоминает нам о первом русском землепроходце в Индию и о нерушимой дружбе нашего народа с великим индийским народом. Об этом говорят и слова, высеченные на пьедестале памятника:

   «Отважному

  русскому путешественнику »

  Афанасию Никитину

в память о том, что он в 1469–1472 годах с дружественной целью посетил Индию».

_____________

¹Яз (ез) – забор, плетень из прутьев, устраиваемый рыбаками на реках для ловли рыбы.
² Так Никитин называл Ормуз.
³Ходжа по-персидски значит «господин».
⁴ «покров день» – осенью, а «троицын день» – весной.

Путешествие Афанасия Никитина — кратко

Афанасий Никитин – знаменитый русский путешественник. Запомнился в истории благодаря прозаическому труду «Хождение за три моря», кратко описывающем все его путешествия, продлившиеся около 7 лет. Никитин стал одним из первых европейцев,что посетили Индию, побывав в ней за 30 лет до Васко да Гамы.

Родился будущий путешественник в Твери в семье простого крестьянина. О ранних года его жизни известно очень мало. О юношестве его осталось в истории несколько заметок, утверждающих, что Афанасий стал купцом и пытался заниматься торговой деятельностью. Также известно, что Никитин был человеком глубоко верующим, о чем свидетельствует целый ряд случаев, описанных далее.

Само путешествие началось в 1468 году, когда купец вышел из Твери и двинулся на юго-восток. Дойдя до Нижнего Новгорода, он прожил там две недели в ожидании ширваншахского посла, после чего продолжил вместе с ним речной путь по реке Волге. Судьбоносное несчастье заставило их изменить свои планы. В районе современной Астрахани купцы были ограблены татарами. Без возможности вернуться в родные края, Никитин и другие купцы принимают решение плыть в Дербент. Не доплыв до города, судно потерпело кораблекрушение, после чего весь экипаж был взят в плен кайтагскими правителями.

Добравшись до Дербента, Афанасий нашел там русского посла и обратился к нему с целью высвобождения его из плена, однако его просьбы не увенчались успехом. Хоть Никитин и другие пленные были высвобождены и отпущены, однако, не располагая средствами они не могли вернутся на родину, и поэтому пошли с прошением к ширваншаху с просьбой о финансовой помощи в возвращении. В планы купцов входила коммерческая поездка, однако на месте оказалось, что товары, производимые в Дербенте, не будут пользоваться спросом на Руси. И к тому же, аудиенция русских купцов подверглась опасности со стороны дербентских местных властей.

Хан, правитель города, выдвинул ультиматум, гласивший, что принявши ислам, Афанасий Никитин получит коня, денег и останется жив и свободен. Если же купец откажется, то его жизнь будет отнята. Получив 4 дня на раздумья, Афанасий спасся лишь благодаря счастливому случаю. На помощь Никитину пришли влиятельные знакомые из Персии.

Двинувшись на юг, через Персию, русский путешественник дошел до Индии. В его записях имеется множество записей о его жизни в Индии. Особым культурным феноменом того времени стало его описание всех сфер жизнедеятельности индусов, их традиции и обычаи, экономические и бытовые отношения и, конечно же, семейные и религиозные основы. Сам же Никитин себя чувствовал чужаком, так как местные жители даже никогда не видели людей с настолько белым оттенком кожи, характерным для представителей славянского этноса, и воспринимали его как экзотику, с удивлением и любопытством. Также, судя по его описаниям, на территории Индии присутствовало огромное количество религиозных конфессий, среди которых не было православия.

Заработав достаточно средств для пути домой, русский купец отправился в путь. Пройдя всю Персию, он вышел к побережью Черного моря. Затем добрался до Крыма. Оттуда уже его повел прямой путь на север, в родные края. Но увидеть родину ему было не суждено. Умер Афанасий Никитин на Смоленщине осенью 1474 года. Эта предположительная дата и считается окончанием путешествия.

После его смерти, записки о путешествиях под названием «Хождение за три моря» попали в руки московского дьяка Василия Момырева, который переписал их в несколько летописей таким образом сохранив наследие великого русского путешественника. Позже, в 1818 году, о «Хождении…» стало известно широкой публике, после того, как Н. М. Карамзин опубликовал их в своей «Истории государства Российского».

Добавить комментарий

«Хождение за три моря» Афанасия Никитина — История русской литературы

В рубрике ::: XV век, 2-я половина

«Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина — произведение, стоящее особняком в литературе XV века. . Внешне он напоминает рассказы о паломничествах в Святую Землю, существовавшие с XII века, или описание поездок на церковные соборы. Путешествие Никитина было, однако, не паломничеством в христианские земли, а торговой миссией в далекую Индию и не могло рассматриваться как акт благочестия, достойный соответствующего описания.

Путешествие Афанасия Никитина в Индию в конце 1460-х — начале 1470-х годов было предпринято не по чьей-либо просьбе. Это была частная инициатива купца. Отправляясь в «ширванскую землю» (Северный Кавказ) с грамотами своего государя, тверского князя, Никитин надеялся присоединиться к каравану московского купца Василия Папина, но не встретился с ним. В Астрахани Никитин и его товарищи были ограблены ногайскими татарами; он обратился за помощью в Дербенте к местному князю и прибывшему ранее московскому посланнику, но не получил ее. «И мы заплакали и разошлись; те из нас, кто имел что-нибудь на Руси, ушли на Русь, а имевшие там долги пошли, куда могли». ³² [1]

Среди тех, кто имел долги в России и для которых дорога домой была, очевидно, закрыта из страха разорения и кабалы, был Афанасий Никитин. Он отправился из Дербента в Баку, оттуда в Персию, а затем через Ормуз и «Индийское море» в Индию. Отправившись в Индию из-за «многих несчастий», Никитин, по-видимому, не вел там успешной торговли. Предмет, который он надеялся продать в Индии, лошадь, с большим трудом перевозимая им, принесла ему больше несчастья, чем выгоды: хан отобрал у него лошадь, потребовав, чтобы Никитин принял ислам, и только помощь знакомый ему персидский купец помог путнику из Твери вернуть свое имущество. Когда Никитин через шесть лет после начала своего путешествия в конце концов с большим трудом вернулся в Россию (он умер где-то под Смоленском, не доехав до родного города Твери), он был едва ли более способен вернуть свои долги, чем в начале своего путешествия. Единственными плодами скитаний Никитина были его записи.

Сохранившееся в сборнике конца XV ​​или начала XVI века, а также в самостоятельном летописном сборнике 1480-х годов (Софийская Вторая и Львовская летописи) «Хождение Никитина за три моря» было совершенно неофициальным произведением; следовательно, в ней совершенно отсутствовали черты, характерные для религиозной или официальной светской литературы. Лишь несколько пунктов связывали его с «путешествиями» и «паломничествами» предшествующих столетий: перечисление географических топонимов с указанием расстояний между ними и заметки о богатствах той или иной страны. На самом же деле «Путешествие» Никитина было путевым дневником, заметками о его приключениях, при написании которых автор не знал, чем они закончатся: «Прошло уже четыре пасхальных воскресенья в мусульманской земле, но я не оставил христианской веры ; и Бог знает, что еще может случиться… На Тебя уповаю, Боже, спаси меня, Господи! Я не знаю своего пути. Куда мне идти из Индостана?» Позже Никитин отправился обратно в Россию и нашел путь «из Индостана», но и здесь повествование о его странствиях следует за ходом его путешествия и обрывается с его приездом в Каффу (Феодосию) в Крыму.

Записывая свои впечатления за границей, тверской купец, вероятно, надеялся, что его «Путешествие» когда-нибудь прочитают его «христианские братья Руси». Опасаясь враждебных глаз, свои самые смелые мысли он писал на языке, отличном от русского. Но он видел, что эти читатели появятся в будущем, может быть, после его смерти (что и было на самом деле). Пока Никитин просто записывал свои переживания: «И вот где лежит земля Индии, и где все ходят нагими; женщины ходят с непокрытой головой и с непокрытой грудью, их волосы заплетены в одну косу. Многие женщины беременны… Мужчины и женщины все темные. Куда бы я ни пошел, за мной следовало множество людей, которые удивлялись белому человеку».

Тверской купец понял далеко не все, что увидел в той чужой стране. Как и большинство людей, оказавшихся за границей, он был склонен видеть во всем, даже самом необычном, пример странных местных обычаев. Определенная легковерность очевидна в его рассказах о птице «гуггу», изрыгающей огонь, и «принце обезьян», у которого есть собственная армия и который посылает воинов против своих врагов.

Когда Афанасий Никитин основывает свои записи не на рассказанных ему историях, а на собственных наблюдениях, его взгляды трезвы и надежны. Та Индия, которую видел Никитин, отнюдь не походила на страну, «полную всяких богатств» из «Повести об Индийском царстве», в которой все были счастливы и не было «ни воров, ни разбойников, ни завистников». Та Индия, которую видел Никитин, была далекой страной со своими пейзажами и своими обычаями, но ее строй был таким же, как и у всех других земель, с которыми был знаком русский путешественник: «Земля очень многолюдна; крестьяне очень бедны, а бояре богаты и живут в роскоши». Никитин ясно осознавал разницу между завоевателями-мусульманами и коренным населением, народом Индостана. Он также заметил, что мусульманский правитель «ездит на людях», хотя «у него много слонов и прекрасных лошадей», а «люди Индостана ходят пешком… и все голые и босые». Бесправный иностранец, оскорбленный мусульманским правителем, Никитин сообщил индийцам, что он не мусульманин. Он не без гордости отмечает, что индийцы, тщательно скрывавшие от мусульман свою повседневную жизнь, «не прятались от меня, когда ели, торговали, молились или делали что-либо другое, не скрывали своих жен».

Никитин, конечно, был одинок и скучал по чужим краям. Тема ностальгии по родине, пожалуй, центральная в «Вояже». Оно присутствует не только в словах Никитина о том, что нет другой земли, подобной России, «хотя князья русские не то что братья друг другу…» (эта ремарка написана на тюркском языке на всякий случай), но и в других отрывках, где его тоска по дому выражается скорее косвенно, чем прямо. Никитин проклинает «мусульманских псов», которые уверяли его, что в Индии «много товаров» (т. е. товаров, пригодных для продажи в России), и побуждали его совершить это трудное путешествие. Он сетует на то, как все дорого: «А жить в Индостане значило бы потратить все, что у меня есть, потому что здесь все дорого; в одиночку трачу на еду два с половиной алтына в день. Что касается вина или меда, то я здесь ничего не пил. Больше всего Никитина угнетала удаленность от родного языка и своей веры, которые были для него неразрывно связаны с родной землей и образом жизни, к которому он привык. Его угнетали не только прямые попытки обратить его в ислам, но и невозможность соблюдения родных обычаев за границей: «У меня ничего нет — ни книги; мы взяли с собой книги из Руси, но когда меня ограбили, то и книги забрали». Особенно поразительны раздумья, в которые впадает Никитин после того, как один из его товарищей-мусульманин говорит ему, что он не мусульманин, но и христианства не знает: «И тогда я много подумал и сказал себе: горе мне жалкий грешник, ибо я уклонился от истинного пути и не зная другого, должен идти своими путями. Боже Вседержитель, Творец неба и земли, не отврати лица Твоего от раба Твоего, скорбящего… Боже и Заступник, Всевышний, Милостивый и Милостивый. Хвала Богу…» Последние несколько слов написаны на персидском языке. Начав с обращения к Богу по-русски, Никитин переходит к мусульманской молитве.

Подобные обращения к Аллаху на восточных языках, а также мусульманская молитва, которой заканчивается «Путешествие за три моря», заставили некоторых специалистов даже предположить, что мусульманам в конце концов удалось обратить Никитина в ислам. ³³ Это необоснованно. У нас нет оснований сомневаться в правдивости частых заявлений Никитина в его записях о том, что, несмотря на все давление со стороны мусульман, он остался верен христианству. Однако его контакт с другими религиями все же оказал определенное влияние на мировоззрение Никитина. Описав успехи мусульманского султана и «мусульманской веры» в Индии, Никитин писал: «Что касается истинной веры, то ее знает только Бог, а истинная вера состоит в том, чтобы верить в единого Бога и в чистоте призывать имя Его». во всяком чистом месте». Такая точка зрения тверского купца наверняка не считалась бы православной на его родине и могла бы навлечь на него серьезные неприятности (как и его заявление о том, что в земле русской «правды мало»), если бы он не умер в обратный путь домой.

Написанные для себя, записки Никитина являются одним из самых индивидуальных произведений Древней Руси: мы знаем Афанасия Никитина и можем представить себе его личность гораздо лучше, чем личность большинства русских писателей от древнейших времен до XVII века. Автобиографические и лирические элементы в «Путешествии за три моря», передающие душевные страдания и настроения автора, были новыми чертами древнерусской литературы, характерными для XV века. По своей непосредственности и конкретности «Путешествие за три моря» напоминает рассказ Иннокентия о последних днях Пафнутия Боровского, рассмотренный выше. Но Афанасий Никитин фигура гораздо более яркая и интересная, чем Иннокентий, конечно. Личностный характер Путешествия, умение автора показать нам свои переживания, свой внутренний мир — все эти черты дневника Афанасия Никитина вновь всплывают через два столетия в одном из лучших памятников древнерусской литературы — «Житии протоиерея Аввакума».

[1] Цитируется по книге Афанасия Никитина «Путешествие за три моря», издательство «Радуга», Москва, 1985.

« ССЫЛКИ на XV век, 2-я половина ||| Сказка о Басарге и сыне его Смышленом »

По следам Афанасия Никитина (Путешествие по Евразии и Индии в ХХI веке)

Афанасий Никитин был русским купцом, приехавшим в Индию в XVI веке и оставившим томик воспоминаний «Путешествие за три моря». Со временем он стал символизировать отношения Индии с территориями бывшей Российской империи и Советского государства, а также с современной Россией.

В этом томе содержится отчет об экспедиции Никитина, организованной в 2006–2007 годах Обществом авантюристов и исследователей в Дели и охватившей большую часть маршрута Никитина. Экспедиция спонсировалась различными агентствами, в том числе Министерством иностранных дел правительства Индии, и провела обзор впечатлений от Индии в регионе Евразии, прошлого и настоящего. Это также касалось впечатлений от Евразии в Индии. Экспедиция Никитина была автомобильной экспедицией, которая началась в Санкт-Петербурге и продолжилась через северную Россию после высадки флага в родном городе Никтина Твери. Экспедиция добиралась до Волги через Москву, двигалась по реке до Астрахани и повернула к Черному морю, которое машины пересекли из Сочи. Затем экспедиция проследовала через северо-восточную Турцию, Кавказ, побережье Каспийского моря и Иран в Бендер-Аббас на берегу Персидского залива. Второй «этап» экспедиции охватил части Махараштры, Гоа и Карнатаки в Индии.

Отчет об экспедиции изложен в виде дневника с вводным материалом о путешествии Никитина и перспективах, с которыми экспедиция была предпринята. Дневник вобрал в себя впечатления о современном состоянии стран, охваченных экспедицией, и важные аспекты их истории.

Хари Васудеван — профессор кафедры истории Калькуттского университета. Он является специалистом по истории и политике России и Европы, а также по индийско-российским отношениям и имеет публикации по этим темам в Индии и других странах. Профессор Васудеван провел визиты в Великобританию, Францию, Финляндию, различные страны бывшего Советского Союза и США. Он был директором Института азиатских исследований им. Мауланы Абул Калам Азад в Калькутте и является автором книги «Тени вещества: российское торговое и военно-техническое сотрудничество с 19 лет».91 (Дели, 2010 г.).

Эта книга представляет собой отчет об экспедиции Никитина 2006-2007 годов, прошедшей через Евразию и Индию. В нем представлены основные факты об экспедиции, а тем, кто разбирается в истории и современной политике, предоставлены справочные сведения о регионе, в котором они путешествовали, и характере отношений Индии с Россией и ее соседями. Книга также содержит рассказ о знаменитом путешественнике XV века Афанасии Никитине, его путешествии в Индию (которое послужило ориентиром для экспедиции) и о том, что осталось от его мира в окружающем нас ландшафте.

При подготовке и написании этой книги у меня появилось много долгов, и я должен особо упомянуть три. Первый — к Пхалгуни Матилалу, организатору экспедиции Никитина. Экспедиция была бы невозможна, если бы не упорство, невозмутимый нрав и динамизм г-на Матилала. Организовать экспедицию сверх масштабов территории, охваченной Никитинской экспедицией, за счет ресурсов, которые можно было мобилизовать в Индии, было исключительным подвигом. Сохранять хладнокровие и чувство философии через взлеты и падения проекта, время от времени играя солдафона в чужом для него мире, было в равной степени подвигом. Г-н Матилал смог добиться этого и предоставить участникам экспедиции исключительный опыт. Г-н Матилал также спланировал документальный фильм, который был снят на основе экспедиции, и привлек меня для помощи в написании сценария, задача, которая позволила мне собрать воедино свои мысли по этому вопросу после завершения экспедиции. Он также предоставил в книге единственную фотографию евразийской группы экспедиции — фотографию, которая указывает на чувство целостности проекта, которое он всегда сохранял.

Во-вторых, я в долгу перед товарищами по Никитинской экспедиции, имена которых часто будут фигурировать в тексте, а также перед сотрудниками посольства Индии в Москве и многими участниками Никитинского маршрута, которые помогли сформировать мои впечатления. После экспедиции регулярный интерес тех, кто путешествовал со мной, и их щедрый обмен воспоминаниями были ценны. Рамакант был особенно важен в этом отношении. Судха держала меня в курсе ее более поздних путешествий, и я получал поддержку от Сунриты и Шармиштхи, когда мы общались. С Бани я поделился первоначальной реконструкцией путешествия, когда от меня требовалось ассистировать в документальном фильме об экспедиции. Ширин и Анирбан всегда были под рукой.

В-третьих, я обязан издательству Manohar Publishers и, в частности, моему другу Рамешу Джайну, который согласился издать книгу, не попадающую ни в какую четкую категорию — ни история, ни отчет о путешествиях, ни размышления о политике, а где-то все это. Наши обсуждения на Ансари-роуд о написании в Индии статей о Евразии придали мне уверенности в продолжении проекта, а он оказал мне исключительную поддержку в издании его в виде книги. Сиддхарт Чоудхури внес ценный редакционный вклад и регулярно поддерживал.

В остальном у меня есть академические долги, которых почти столько же, сколько тем, затронутых в книге. Институционально информацию мне предоставили три библиотеки: Национальная библиотека в Калькутте, Государственная библиотека в Москве и Центральная библиотека Калькуттского университета. Я начал свою работу над Никитиным в Индийском международном центре в Нью-Дели, где Гити Сен побудила меня написать о Никитине в первую очередь. Премола Гош информировала меня обо всем, что касается путешествий и византийского мира, как это может сделать только человек, страстно увлеченный этим. Thethe всегда был источником вдохновения.

Вольно и невольно я начал свое изучение Никитина с его лучшего современного биографа — покойного Леонида Сергеевича Семенова, моего первого учителя в русском мире исторических исследований, человека больших знаний, остроумия и великодушия, чья любовь к Индии естественным образом переросла в поколения советской науки. Совсем недавно Сергей Серебряный предоставил мне материал, на поиски которого у меня ушло бы много времени, — с естественной для него щедростью и скромностью. Он также высказал критические взгляды на индийско-российские отношения. Серебрянный выделяется среди россиян, вдохновивших фундаментальные дебаты о русском и советском ориентализме, твердо проецирующих постсоветскую призму, но открытых для международных методологических отклонений. Его идеи и вклад Татьяны Загордиковой и Петра Шаститко из Института востоковедения (ИВАН) Российской академии наук (РАН) предоставили мне интересные детали, которые я включил в отчет.

Я делился своими идеями с друзьями в России, особенно с Татьяной Шаумян, Фредом и Машей, которые всегда давали мне дом и любовь в трудные минуты. Коллеги Татьяны Шаумян по Московскому институту востоковедения также создали для меня академическую атмосферу, к которой я всегда мог вернуться. Мне пригодилась память других, кто в институте, кто где-то еще: особенно Феликса Юрлова, Миры Сагальник и моей покойной подруги Натальи Пирумовой. Моим «информатором» по Твери на протяжении многих лет была Татьяна Любина. Марина Балдано, Борис Базаров, Виктор Дятлов, Владимир Ламин, Евгений Водычев, Валентин Шелохаев и Владимир Шишкин рассказали о православии и буддизме, а также об аспектах российской политики в прошлом и настоящем.

В Индии я узнал подробности и рекомендации от Пураби Роя и Шобханлала Дутта Гупты — моих коллег по калькуттскому проекту «Индо-российские отношения» — и от Амартьи Мукхопадхьяй. Мои коллеги-русисты/евразийцы в Индии, Мадхаван Палат, Аруп Банерджи, Нирмал Чандра и среди представителей молодого поколения Сучандана Чаттерджи, Анита Сенгупта и Шримати Гангули дали мне возможность выслушать индо-российские отношения, без которых невозможна любая работа такого рода. Это также относится к Чой Чаттерджи, Доминику Ливену, Анимешу Басу и Нандану Унникришнану. Помимо этой группы моих «попутчиков», важную роль в разработке этой книги сыграли покойные профессора Барун Де и Лакшрни Субраманиам, с которыми я обсуждал соответственно политику бахмани и характер истории Индийского океана.

Мои коллеги по Историческому факультету всегда поддерживали меня, когда я нуждался в них, и Суранджан Дас, Бхаскар Чакрабарти, Кингшук Чаттерджи и Супарна Гупту заслуживают особого упоминания, как и Джаянта Кумар Рэй из Института Азад.

Из них Суранджан, несмотря на огромные официальные требования к нему, помог мне способами, ценность которых трудно оценить, но которые имели решающее значение для выполнения работы. Бхаскар был вдохновляющим и внимательным другом; и то немногое, что я знаю об исламском мире, исходит от Кингшука, который сделал это своей жизнью. По исламу в Индии у меня был лучший из советников — Муширул Хасан. Кришнан Шринивасан был источником живой, информированной беседы и поддержки.

Я надеюсь, что все они сочтут, что я использовал их помощь с пользой.

Эта книга была написана как для личного, так и для общественного и академического читателя. Редко специалист находится в положении, когда он или она может написать что-нибудь, что может заинтересовать его или ее самых близких. Я надеюсь, что мне удалось сделать это здесь.

Эта книга посвящена моей матери, с которой начались мои путешествия и которая научила меня ценить их, пока мы путешествовали по Индии, Европе и Африке с моим отцом, покойным Метилом Васудеваном, и моим братом, Рави Васудеваном. Я надеюсь, что она найдет эту книгу по своему вкусу.

Книга предназначена и для других членов моей семьи. Это для моей Сарадавалиаммы, которая была моей крестной матерью на протяжении всей моей жизни. Это также для Нараянедати и Румзи, которые неоднократно поощряли меня написать ее. Без времени и помощи Чидду мое участие в экспедиции Никитина было бы невозможно. Надеюсь, он одобрит то, как я провел его время. В остальном, надеюсь, книга будет интересна многим друзьям и родственникам, с которыми я поговорил о путешествии. Не в последнюю очередь здесь Дхару. Но я должен также упомянуть Гокурнаму, Индуаммайи и Читту; Аммайи, Миккиеттан, Латха, Сантала и Лакшана; Хари Эттан, Ушаэдати и Коччу; Аннанеттан, Гопал и Према; Радхика, Ману, Иая, Трия, Бабу, Раджа, Мила и Тара; Вирен, Амита и Дуглас.

Тапати увидит некоторые из ее вопросов и следов в этой книге. Мриналини может заметить странный оттенок юмора, который она придала ему неосознанно. Я надеюсь, что они найдут время, чтобы просмотреть его во время их плотного графика.

Из тех многих, кого я потерял и кто, возможно, нашел эту книгу интересной, я должен упомянуть двоих. А.К. Дамодаран до последних дней своей жизни был выдающимся русистом Индии — и мог бы добавить массу деталей, которые, к сожалению, так и не смог записать. Дев Мурарка был представителем Индии в Москве на протяжении важной части своей профессиональной жизни, и, безусловно, ему было бы что добавить, и он настаивал на том, чтобы добавить больше.

Наконец, я должен упомянуть о поддержке моего интереса к Евразии, которую я получил за последние много лет от Хамидсахиба, и о моей благодарности ему за это. Поощрение было более важным, чем он может себе представить.

Я сожалею, что не смог сделать из этого отчета об экспедиции Никитина более полный отчет об отношениях Индии с Россией и ее соседями, как с точки зрения «больших дел», так и с точки зрения «малых дел». Но экспедиция очертила свой собственный круг во времени и пространстве, и было бы несправедливо по отношению к ее послужному списку слишком далеко выходить за этот круг. Я надеюсь, однако, что, несмотря на все свои ограничения, этот небольшой том поможет другим пройти дополнительное расстояние и обеспечит более глубокое описание отношений.

Афанасий Никитин, знаменитый русский купец, приехавший в Индию в XV веке, был случайным путешественником, случайным писателем и случайной легендой. И все же, несмотря на случайный характер его судьбы, он стал выше многих путешественников: представлять собой естественную связь между Индией и русскими соседями.

Никитин предпринял путешествие, руководствуясь обстоятельствами, которые формировали и переделывали его намерения и влекли его к совершенно непредвиденным целям. Хотя он вел записи и пытался придать им форму, только случайно они выжили и стали второстепенной классикой его «Путешествия за три моря». Первоначально рассматриваемое как полезный источник по средневековому прошлому Индии и свидетельство широкого кругозора русских в целом, «Путешествие» постепенно приобрело другой статус. И книга, и автор стали символом возраста и глубины связей Индии с Россией и ее евразийскими соседями, став элементами публичных заявлений и риторики государственных деятелей.

В 2006-2007 годах Общество авантюристов и исследователей Дели при содействии Министерства иностранных дел правительства Индии, группы Махиндра и других спонсоров организовало экспедицию Никитина через Россию, Турцию, Кавказ, Иран. и Индия. Члены взяли за основу путешествие Афанасия Никитина и, как и он, отправились из окрестностей Москвы, в конце концов завершив свою работу в Мумбаи. Экспедиция исследовала изменение профиля Индии в этом регионе Евразии и положение последней в Индии после распада СССР в 1991, отмечая основные опасения стран, через которые он путешествовал.

Эта книга представляет собой отчет об экспедиции, поскольку в ней были подведены итоги прочных отношений, которые сформировались и не сформировались со времени путешествия Никитина, и была поставлена ​​задача выяснить, сохранились ли они вместе с течением времени. С помощью этого экспедиция попыталась найти исторический лоск и комментарии на уровне земли, чтобы дать представление о доброй воле и согласии, проявленных на встречах глав государств (будь то Борис Ельцин и Нарасимха Рао, Владимир Путин и Атал Бехари Ваджпаи или Дмитрий Медведев и Манмохан Сингх).

Экспедиция Никитина: основные факты

Экспедиция Никитина была автомобильной экспедицией. На языке урду/хинди это был сафар (или крупномасштабное путешествие с большими трудностями, как в прямом, так и в переносном смысле). Это соответствующий эквивалент «хождению» — русскому слову, используемому для описания путешествия Никитина, — которое также подразумевает требовательный опыт, повествование которого передает сообщение. Одной из основных целей экспедиции было представить свой опыт путешествий, а также другие впечатления индийской аудитории и международным читателям через газетные статьи и фильмы.

Первоначально экспедиция состояла из 14 человек, но состав и численность изменились. Для путешествия по Евразии использовались три автомобиля Mahindra. Это были джипы Scorpio, которые были прототипом автомобилей Marshall, продаваемых Mahindra, Sun Mahendra и ГАЗ в России. Транспортные средства были предоставлены самими Mahindra. Чтобы справиться с проблемами повседневного передвижения по региону, экспедиция Никитина работала через местного турагента. В Индии использовались два нанятых Скорпиона — вместе с местными агентами и интернет-бронированием.

В Евразии маршрут экспедиции совмещал пути Никитина туда и обратно. Прибыв в Москву самолетом из Нью-Дели, участники добирались по железной дороге из Москвы в Санкт-Петербург. Они осмотрели Санкт-Петербург, столицу царской России. Участники экспедиции получили автомобили «Махиндра» в порту и проследовали в Тверь, родной город Никитина, где экспедиция стартовала у памятника Афанасию Никитину на берегу Волги. Затем экспедиция отправилась в Москву, столицу России, и, чтобы воссоединиться с маршрутом Никитина, проходившим к северу от Москвы, автомобили направились в Никитин Новгород, ключевой речной порт на Волге, через который плыл Никитин.

Далее экспедиция следовала маршрутом Никитина, двигаясь вдоль реки. Автомобили прошли через Казань, Самару, Саратов и Волгоград в Астрахань, главный порт России на Каспийском море. В связи с политическими проблемами на дагестано-азербайджанской границе, а также для того, чтобы получить представление о районах, которые фигурировали в возвращении Никитина, а также в поездках за его пределы, экспедиция прошла через степи к северу от Кавказа к Черному морю и в Сочи. (проходит через буддийскую Калмыцкую республику).

Экспедиция отправилась на пароме в Трабзон в Турции (которого Никитин коснулся по дороге домой). Затем автомобили проехали через Кавказ через Батуми и Тбилиси в Баку, после чего посетили города в Иране, упомянутые в путевом отчете Никитина (Исфахан, Шираз). Тесно связанные с Индией и Россией, Иран, Азербайджан и Грузия фигурировали в связях Индии с Евразией.

В Индии экспедиция отправилась из Мумбаи, прошла район Пуны и остановилась в городах северной Карнатаки, которые посетил Никитин. Он направился в Хампи, чтобы исследовать остатки самого могущественного индуистского королевства времен Никитина, Виджаянагара, и завершился в Мумбаи.

Команда экспедиции была из разных слоев общества. В Евразии профессиональные водители подвели итоги поездок по российским дорогам и эффективности индийских автомобилей в российских условиях (Судхир Кашьяп, Санджив Тхакур и Абхинит Мехта). Съемочная группа собрала материал для одного или нескольких фильмов (Раджеш Джхала, Бани Диллон и Саджи Джон), в то время как запись путешествия в кадрах была в центре внимания выдающегося фотографа (Ашок Дилвали). С чрезвычайными ситуациями во время путешествия должны были справиться врач и искатель приключений (доктор Раджиндер Иэн). Поднять вопросы о местности и расширить круг путешествий в разных направлениях было задачей эксперта по энергетике и писателя-путешественника (Судха Махалингам), журналиста (Сунрита Сен), танцовщицы и обозревателя культурных профилей (Шармиста Мукерджи) и эксперт по геополитике (Рамакант Двиведи). Руководителем экспедиции, опытным организатором экспедиций, был Пхалгуни Матилал, бывший сотрудник Счетной службы индийских железных дорог. Консультантом экспедиции был Хари Васудеван с исторического факультета Калькуттского университета.

За исключением Рамаканта Двиведи и Хари Васудевана, которые были специалистами, среди участников экспедиции знание региона, в котором они путешествовали, составляло значительную часть образованной индийской общественности. Для большинства история и имена в пути были экзотикой, хотя они привносили особые знания в то, что они видели. Во всех случаях некоторые места выделялись в воображении, подготовленном индийскими школами, университетами и индийскими средствами массовой информации, — например, Эрмитаж в Санкт-Петербурге и Красная площадь в Москве. Известны были и некоторые исторические опыты — походы Чингисхана, Октябрьская революция 1917 и Сталинградская битва во время Второй мировой войны — или такие исторические явления, как царизм в России или коммунизм в Советском Союзе. Черное и Каспийское моря, а также великие археологические памятники, такие как Персеполь в Иране, были частью стандартного восприятия современного образованного индийца. Осознание того, как все это изменилось или усилилась его аура, станет одним из переживаний экспедиции. Этот опыт воплотился в фильме, материал для которого был собран в пути. В Индии выбыли пилоты и некоторые члены команды. Управляли «Скорпионами» наемные водители — молодые люди, мало интересовавшиеся заботами экспедиции. В киногруппе появился новый звукооператор. Остались Пхалгуни Матилал и Хари Васудеван. К экспедиции присоединились журналист и писатель-путешественник Анирбан Дас Махапатра и историк средневековой Индии Ширин Масвуд.

Перспектива экспедиции Никитина

Задумывая экспедицию, организаторы были полны решимости разобраться с текущим положением дел, а также с вопросами истории — установить хронологию сегодняшних отношений между Индией и частью Евразии, охваченной экспедицией. Они намеревались интегрировать оценку более ранних связей с Индией в этом регионе и их преобладающее значение: и исследовать, насколько они значили что-либо в России и ее соседях сегодня.

Для этого они взялись за воссоздание обстоятельств путешествия Никитина, но вместе с тем изучение связей между Евразией и Индией в последующие столетия. Это исследование будет включать в себя опыт советского государства, закончившегося в 1991 году, и перенесет историю во времена экспедиции. Такая временная шкала не просто поставила бы место на сегодняшний день. Это должна была быть критическая временная шкала, обеспечивающая оценку того, как память и история формировались и реформировались, и насколько они сохранились, если вообще сохранились, в аспектах индо-русских отношений.

Чтобы добиться этого, понимание текущих обстоятельств на их собственных условиях, независимо от индо-русских отношений, было необходимо как для фиксации современных записей, так и для развития чувства их искажающего влияния на любую попытку познать прошлое. Постсоветская Россия вызывала серьезную озабоченность. Среди стран, образовавшихся после распада СССР в 1991 году, Российская Федерация была полиэтническим, совершенно новым образованием, которое имело формальные межгосударственные отношения, но тесные связи с рядом стран, с которыми она когда-то была тесно связана в Советском Союзе. (Украина, Беларусь, государства Кавказа и государства Средней Азии). Хотя Федерация и не была сверхдержавой, как СССР, из которого она возникла, она была могущественным государством, одним из крупнейших военных и энергетических центров мира. В отличие от Советского Союза или Российской империи, которым когда-то принадлежали его территории, его центр был прочно сосредоточен на «холодных землях» с долгими зимами, с сильными интересами в Арктике, Охотском море и северной части Тихого океана. Эти районы были окружены «теплыми» окраинами вокруг Каспийского и Черного морей, которые продолжали иметь важное значение. Россия была промышленно развитой страной с огромными материальными ресурсами, расположенными на пространстве от Балтийского до Тихого океана в девяти часовых поясах. Ресурсы в основном находились в распоряжении населения, расположенного в районе западнее и южнее Урала. Страна унаследовала от СССР ряд сетей со Средней Азией, Кавказом, Восточной Европой, Китаем, Южной Азией, Юго-Восточной Азией (прежде всего Вьетнамом), Африкой, Латинской Америкой, Западной Европой и США.