Кто оставил об индии эти записи: Кто оставил об Индии эти записи?«Тут есть Индийская страна, и люди ходят все нагие, а голова непокрыта, а волосы заплетены в одну косу. Детей родят каждый год, а детей у них много. А мужи и жены все ч… — Краеведческий проект "Башкортостан

Содержание

Кто оставил об Индии эти записи?«Тут есть Индийск… -reshimne.ru

Новые вопросы

«Тут есть Индийская страна, и люди ходят все нагие, а голова непокрыта, а волосы заплетены в одну косу. Детей родят каждый год, а детей у них много. А мужи и жены все черные. Куда я ни пойду – за мной людей много: дивятся белому человеку»

Ответы

Афанасий Никитин — русский путешественник

XVII – начало XIX вв.

Одним из путешественников, писавших про Аравию, был математик, картограф, натуралист Карстен Нибур (1733–1815).

Он родился в семье крестьянина в деревне Людингворт (Нижняя Саксония). Образование получил совсем слабое, так как после всего нескольких лет учебы должен был заняться крестьянским трудом, но продолжал учиться самостоятельно, проявляя особый интерес к математике.

В 1760 году переехал в Данию, а в 1761 году получил приглашение поучаствовать в научной экспедиции на Ближний Восток, целью которой было исследование природы, этнографии и экономики Египта, Аравии и Сирии.

Экспедиция отправилась из Копенгагена в начале 1761 года, прибыв в египетскую Александрию, поднялась вверх по течению Нила. Из Суэца Нибур совершил восхождение на гору Синай, в октябре 1762 года экспедиция отправилась в Джидду, а затем уже по земле добралась до города Моха в Йемене. Здесь путешественников стали преследовать неудачи. В мае 1763 года умер филолог Фредерик Кристиан фон Хаузен, а вскоре после него натуралист и философ Пер Форссколь.

Нибур был одним из немногих членов экспедиции, не имевшим существенных проблем со здоровьем. Из Йемена экспедиция, в которой осталось всего три человека, отправилась в Бомбей (Мумбаи), по пути потеряв еще одного своего участника. Прибыв в Индию, Нибур после смерти напарника остался единственным участником некогда представительной экспедиции. Он провел в Бомбее 14 месяцев, а затем через Маскат, Бушир, Шираз, Персеполь, Кипр и Константинополь вернулся в Копенгаген в ноябре 1767 года.

По возвращению в Данию до 1776 года Нибур занимал должности на военной службе, затем перешел на гражданскую.

Описания своих путешествий он опубликовал впервые в 1772 году под названием Beschreibung von Arabien («Описание Аравии»). Несмотря на то, что у Нибура были сведения лишь о небольшой части полуострова от Мохи до Саны, его сочинение значительно расширило знания европейцев об Аравии. Нибур пишет о социальных классах, о религии, о разных ветвях мусульманства, о традициях кровной мести, о жилье, пище, костюмах, обычаях, повседневном быте, медицине, различных стилях каллиграфии (так как имел возможность увидеть множество арабских рукописей), о сельском хозяйстве и о многом другом. Основное же внимание автора привлекает география. Для каждого из пройденных им районов Нибур составил отдельные карты, которые существенно дополняли уже существующие.

Нибур впервые дал представление о политической карте Йемена, который в то время являлся настоящей мозаикой из отдельных княжеств. Писал он об Омане, Бахрейне, Центральной Аравии – стране кочующих бедуинов. В Аравии и Иране Нибур особенное внимание уделил развалинам древних городов, в том числе Персеполя, где точно скопировал ряд клинописных надписей.

Нибур первым сделал точные астрономические определения многих пунктов Аравийского полуострова и Южного Ирана, составил планы посещённых им крупных городов и карты приморских областей. Географическим описанием Йемена, которое составил Нибур, в Европе пользовались до конца XIX века.

На выставке представлено издание Carsten Niebuhrs Reisebeschreibung nach Arabien und anders umliegenden Landern («Описание путешествия Карстена Нибура в Аравию и соседние страны»), выпущенное в 1774–1778 годах.

Кровавое наследие раздела Индии

Но Джинна чувствовал себя затмеваемым возвышением Ганди и Неру после Первой мировой войны. В декабре 1920 года его освистали со сцены партии Конгресса, когда он настоял на том, чтобы называть своего соперника «мистером Уайтом». Ганди», а не обращаться к нему по его духовному титулу Махатма — Великая Душа. На протяжении двадцатых и тридцатых годов взаимная неприязнь росла, и к 1940 году Джинна подтолкнул Мусульманскую лигу к требованию отдельной родины для мусульманского меньшинства Южной Азии. Это была позиция, против которой он ранее выступал, и, по словам Хаджари, в частном порядке он «убедил скептически настроенных коллег, что раздел был лишь козырем». Даже после того, как его требования о создании Пакистана были удовлетворены, он настаивал на том, чтобы его новая страна гарантировала свободу религиозного выражения. В августе 1947, в своем первом обращении к Учредительному собранию Пакистана, он сказал: «Вы можете принадлежать к любой религии, касте или вероисповеданию — это не имеет ничего общего с делами государства». Но было уже слишком поздно: к моменту произнесения речи насилие между индусами и мусульманами достигло такой спирали, что никто не мог его контролировать.

Индусы и мусульмане начали нападать друг на друга во время хаоса, развязанного Второй мировой войной. В 1942 году, когда японцы захватили Сингапур и Рангун и быстро продвинулись через Бирму в сторону Индии, партия Конгресса начала кампанию гражданского неповиновения, Движение за выход из Индии, а его лидеры, включая Ганди и Неру, были арестованы. Пока они находились в тюрьме, Джинна, объявивший себя верным союзником британцев, укрепил за собой мнение, что это лучшая защита интересов мусульман от господства индусов. К тому времени, когда война закончилась и лидеры партии Конгресса были освобождены, Неру считал, что Джинна представляет собой «явный пример полного отсутствия цивилизованного ума», а Ганди называл его «маньяком» и «злым гением».

С этого момента уличное насилие между индусами и мусульманами начало обостряться. Люди уезжали или были вынуждены покинуть смешанные районы и укрывались во все более поляризованных гетто. Напряженность часто усиливалась местными и региональными политическими лидерами. Г. С. Сухраварди, безжалостный главный министр Мусульманской лиги Бенгалии, произнес подстрекательские речи в Калькутте, спровоцировав бунтовщиков против своего собственного индуистского населения и написав в газете, что «кровопролитие и беспорядки не обязательно являются злом сами по себе, если к ним прибегают для благородное дело.»

Первая серия массовых религиозных убийств произошла в Калькутте в 1946 году, отчасти в результате подстрекательства Сухраварди. История фон Тунцельмана рассказывает о зверствах, свидетелем которых стал писатель Нирад Ч. Чаудхури. Чаудхури описал человека, привязанного к соединительной коробке трамвайных путей, с небольшим отверстием, просверленным в его черепе, чтобы он истек кровью как можно медленнее. Он также написал о толпе индусов, раздевшей четырнадцатилетнего мальчика догола, чтобы подтвердить, что он был обрезан и, следовательно, мусульманин. Затем мальчика бросили в пруд и привязали к нему бамбуковыми шестами: «бенгальский инженер, получивший образование в Англии, отметил время, которое ему понадобилось, чтобы умереть, на своих наручных часах Rolex, и задался вопросом, насколько тяжелой была жизнь мусульманского ублюдка». Погибло пять тысяч человек. Американская фотожурналистка Маргарет Бурк-Уайт, ставшая свидетельницей открытия ворот нацистского концлагеря годом ранее, писала, что улицы Калькутты «похожи на Бухенвальд».

Когда беспорядки распространились на другие города и количество жертв возросло, лидеры партии Конгресса, изначально выступавшие против раздела, начали рассматривать его как единственный способ избавиться от беспокойного Джинны и его Мусульманской лиги. В своей речи в апреле 1947 года Неру сказал: «Я хочу, чтобы те, кто стоит на нашем пути как препятствие, шли своим путем». Точно так же британцы поняли, что потеряли все остатки контроля, и начали ускорять свою стратегию ухода. Днем 20 февраля 19 г. 47 января премьер-министр Великобритании Клемент Этли объявил перед парламентом, что британское правление прекратится «не позднее июня 1948 года». Если к тому времени Неру и Джинна примирятся, власть перейдет к «некоей форме центрального правительства Британской Индии». В противном случае они передали бы власть «таким образом, который может показаться наиболее разумным и отвечающим интересам индийского народа».

«Эти таблетки вылечат ваше обсессивно-компульсивное расстройство, но сначала я хотел бы узнать, не могли бы вы привести в порядок мои полки».

В марте 1947 года обаятельный второстепенный член королевской семьи по имени лорд Луис Маунтбэттен прилетел в Дели в качестве последнего вице-короля Великобритании, чтобы передать власть и как можно быстрее покинуть Индию. Серия катастрофических встреч с непримиримым Джинной вскоре убедила его в том, что лидер Мусульманской лиги был «психопатом», не поддающимся переговорам. Обеспокоенный тем, что, если он не будет действовать быстро, Британия может, как пишет Хаджари, в конечном итоге «арбитровать гражданскую войну», Маунтбэттен применил свое немалое обаяние, чтобы убедить все стороны согласиться на раздел как на единственный оставшийся вариант.

В начале июня Маунтбэттен ошеломил всех, объявив 15 августа 1947 года датой передачи власти — на десять месяцев раньше, чем ожидалось. Причины такой поспешности до сих пор являются предметом споров, но вполне вероятно, что Маунтбеттен хотел шокировать ссорящиеся стороны, заставив их осознать, что они мчатся к сектантской пропасти. Однако спешка только усугубила хаос. Сирилу Рэдклиффу, британскому судье, которому было поручено провести границы двух новых государств, было дано всего сорок дней, чтобы переделать карту Южной Азии. Границы были окончательно объявлены два дня после независимости Индии.

Никто из участников спора не был доволен компромиссом, на который навязал их Маунтбэттен. Джинна, которому удалось создать новую страну, рассматривал усеченное государство, которое ему дали — кусок восточной и западной оконечности Индии, разделенные тысячей миль индийской территории, — как «изуродованную, обезображенную и изъеденную молью» пародию на земля, за которую он сражался. Он предупредил, что раздел Пенджаба и Бенгалии «посеет семена серьезных проблем в будущем».

Вечером 14 августа 1947 года в доме вице-короля в Нью-Дели Маунтбэттен и его жена уселись смотреть фильм Боба Хоупа «Моя любимая брюнетка». Неподалеку, у подножия холма Райсина, в Учредительном собрании Индии, Неру поднялся на ноги, чтобы произнести свою самую известную речь. «Давным-давно мы встретились с судьбой, — продекламировал он. «Ровно в полночь, когда мир спит, Индия пробудится к жизни и свободе».

Но за пределами хорошо охраняемых анклавов Нью-Дели ужас был в самом разгаре. В тот же вечер, когда оставшиеся в Лахоре британские официальные лица отправились на железнодорожную станцию, им пришлось пробираться по улицам, усеянным трупами. На платформах они обнаружили железнодорожников, поливавших из шланга лужи крови. Несколькими часами ранее группа индусов, бежавших из города, была убита мусульманской толпой, когда они ждали поезда. Когда «Бомбейский экспресс» вышел из Лахора и отправился в путь на юг, чиновники увидели, что Пенджаб охвачен пламенем, пламя поднимается из деревни за деревней.

То, что последовало за этим, особенно в Пенджабе, главном центре насилия, стало одной из величайших человеческих трагедий двадцатого века. Как пишет Нисид Хаджари: «Пешие караваны обездоленных беженцев, спасающихся от насилия, растянулись на 50 и более миль. Когда крестьяне устало брели, конные партизаны вырвались из высоких посевов вдоль дороги и зарезали их, как овец. Специальные поезда с беженцами, битком набитые в пути, неоднократно попадали в засады по пути. Слишком часто они пересекали границу в гробовой тишине, из-под дверей их вагонов сочилась кровь».

За несколько месяцев ландшафт Южной Азии безвозвратно изменился. В 1941 году в Карачи, ставшей первой столицей Пакистана, проживало 47,6% индуистов. Дели, столица независимой Индии, была на треть мусульманской. К концу десятилетия почти все индусы Карачи бежали, а двести тысяч мусульман были изгнаны из Дели. Изменения, внесенные за считанные месяцы, остаются неизгладимыми и через семьдесят лет.

Более двадцати лет назад я посетил писателя Ахмеда Али. Али был автором «Сумерек в Дели», опубликованных в 1940» при поддержке Вирджинии Вулф и Э. М. Форстера и, вероятно, до сих пор остается лучшим романом, написанным о индийской столице. Али вырос в смешанном мире старого Дели, но к тому времени, когда я посетил его, он жил в изгнании в Карачи. «Цивилизация Дели возникла в результате смешения двух разных культур, индуистской и мусульманской, — сказал он мне. Теперь «Дели мертв. . . . Все, что делало Дели особенным, было вырвано с корнем и рассеяно». Он особенно сетовал на то, что утонченность делийского урду была разрушена: «Теперь язык уменьшился. Так много слов потеряно».

Как и Али, писатель из Бомбея Саадат Хасан Манто увидел в создании Пакистана личную и общественную катастрофу. Трагедия раздела, писал он, не в том, что теперь вместо одной страны две страны, а в осознании того, что «люди в обеих странах были рабами, рабами фанатизма». . . рабы религиозных страстей, рабы животных инстинктов и варварства». Безумие, свидетелем которого он стал, и травма, которую он пережил в процессе отъезда из Бомбея и эмиграции в Лахор, запомнились ему на всю оставшуюся жизнь. Тем не менее, это также превратило его в величайшего мастера рассказов на урду. До раздела Манто был эссеистом, сценаристом и журналистом разного уровня художественной подготовки. Потом, в течение нескольких лет бешеного творчества, он стал автором, достойным сравнения с Чеховым, Золя и Мопассаном, которых он переводил и брал за образец. Хотя его работы до сих пор мало известны за пределами Южной Азии, ряд прекрасных новых переводов — Аатиша Тасира, Мэтта Рика и Афтаба Ахмада — обещают привлечь к нему более широкую аудиторию.

Как недавно было показано в книге Аиши Джалал «Жалость раздела» — Джалал — внучатая племянница Манто, — он был сбит с толку логикой раздела. «Несмотря на попытки, — писал он, — я не смог отделить Индию от Пакистана и Пакистан от Индии». Кому, спрашивал он, принадлежит литература, написанная в неделимой Индии? Хотя он столкнулся с критикой и цензурой, он одержимо писал о сексуальном насилии, сопровождавшем Partition. «Когда я думаю о выздоровевших женщинах, я думаю только об их раздутых животах — что будет с этими животами?» он спросил. Будут ли дети, зачатые таким образом, «принадлежать Пакистану или Индостану?»

Самая необычная черта письма Манто заключается в том, что, несмотря на все его чувства, он никогда не осуждает. Вместо этого он призывает нас попытаться понять, что происходит в умах всех его персонажей, убийц и убитых, насильников и изнасилованных. В рассказе «Холоднее льда» мы входим в спальню Ишвара Сингха, сикха-убийцы и насильника, страдающего от импотенции с тех пор, как он похитил красивую мусульманку. Пытаясь объяснить свое несчастье Калвант Каур, своей нынешней возлюбленной, он рассказывает историю о том, как обнаружил девушку после проникновения в дом и убийства ее семьи:

«Я мог бы перерезать ей горло, но не сделал этого. . . . Я подумал, что она потеряла сознание, и нес ее на плече всю дорогу до канала, который проходит за городом. . . . Потом я положил ее на траву, за кусты и . . . Сначала я подумал, что немного перетасую ее. . . но потом я решил ее сразу козырнуть. . . .
«Что случилось?» она спросила.
«Я бросил козырь. . . но но . . .
Его голос упал.
Калвант Каур яростно встряхнул его. «Что случилось?»
Ишвар Сингх открыл глаза. «Она была мертва. . . . Я нес труп. . . куча холодной плоти. . . Джани, [моя возлюбленная], дай мне свою руку».

«Подождите, а что, если мы убедим присяжных, что, пока они тратят на меня время, настоящий Сократ все еще на свободе?»

Калвант Каур положила свою руку на его. Было холоднее льда.

Ганди: от «Кеннеди Индии» к политической глуши

Си-Эн-Эн
—

Ему предстоит пройти около 2500 километров, пока его путешествие не будет завершено. Но правнук первого премьер-министра Индии, похоже, полон решимости.

Одетый с ног до головы в белое, Рахул Ганди проходит 3500 километров (2175 миль) по Индии, чтобы встретиться с избирателями и возродить интерес к Индийскому национальному конгрессу, некогда могущественной политической партии, которая сейчас борется за голоса избирателей.

Каждый этап задокументирован в прямом эфире и в социальных сетях, но Ганди больше не является лидером партии и не будет вести своих последователей на следующие национальные выборы в 2024 году.

Это будет зависеть от Малликарджуна Харге, ветерана Конгресса, который был назначен на высшую должность в среду, что означает, что впервые за более чем 20 лет партию возглавит кто-то другой, а не Ганди.

Первый премьер-министр Индии Джавахарлал Неру.

Bettmann/Bettmann/Bettmann Архив

То, что Ганди не станет лицом старейшей политической единицы Индии, для многих почти немыслимо — член семьи возглавлял ее 40 из 75 лет независимости и участвовал в руководстве на протяжении большей части остальные 35 лет.

Но аналитики говорят, что по мере того, как страна вступает в новую эру, оседлав волну правой, националистической политики, семья и Конгресс не имеют большого значения в политическом настоящем страны, частично вызванном многочисленными коррупционными скандалами и бесхозяйственностью внутри вечеринка.

«Ганди сегодня полностью затмеваются и затмеваются Нарендрой Моди», — сказал политический обозреватель из Нью-Дели Арати Р. Джерат.

«Трудно предсказать будущее, но для семьи, которая правила большей частью независимой Индии, маловероятно, что мы снова увидим лидера страны Ганди».

Как влиятельную политическую династию некоторые сравнивали Ганди с Кеннеди, которые на протяжении десятилетий тщательно преодолевали ряд личных трагедий наряду с жестким балансированием сил.

Семья не берет свое имя от Мохандаса Карамчанда Ганди, знаменитого лидера независимости страны.

Вместо этого они являются потомками Джавахарлала Неру, который сыграл важную роль в движении страны за независимость от британского правления и в 1947 стал ее первым премьер-министром. Дочь Неру Индира приняла фамилию Ганди, выйдя замуж за Ферозе Ганди, еще одного члена партии, не состоящего в родстве с ее лидером.

Позже Индира сменила своего отца, прежде чем передать руководство своему сыну Радживу. Позже к власти придут его жена Соня Ганди и сын Рахул.

Неру правил в течение 17 лет после обретения независимости от британского правления, введя Индию в новую эру после ее кровавого раздела, который привел к созданию Пакистана, привел к гибели 2 миллионов человек и выселению еще около 15 миллионов человек.

Неру объединил обедневшую нацию, посеяв семена десятилетий экономического, социального и политического развития.

«Он был частью борьбы за свободу, и поэтому он хотел, чтобы Индия реализовала свой потенциал и росла», — сказал Джерат. «Он хотел привести свой народ в дивный новый мир».

На протяжении всего своего пребывания у власти Неру продвигал демократию и секуляризм, инвестировал в науку и технологии, строил ведущие учебные заведения и продвигал гендерное равенство в глубоко патриархальной стране.

Когда он умер при исполнении служебных обязанностей 28 мая 1964 года, со всего мира посыпались дани. Два года спустя его дочь Индира Ганди (взявшая фамилию мужа) заняла его место в качестве первой и пока единственной женщины-премьер-министра страны.

Готовившаяся к этой должности с раннего возраста, Индира Ганди считалась проницательным, волевым и для некоторых деспотичным лидером.

Бывший премьер-министр Индии Индира Ганди в историческом Красном форте Дели.

Архив Беттмана / Getty images

Она была избрана премьер-министром с 1966 по 1977 год и снова в 1980 году. Но годы ее правления были отмечены как личной трагедией (ее сын Санджай умер вскоре после ее второго срока), так и волнениями, отчасти из-за войны с Пакистаном. , засухи, голода и экономического кризиса.

Столкнувшись с растущим недовольством, Индира Ганди объявила чрезвычайное положение в Индии на 21 месяц в 1975 году, приостановив действие основных свобод, введя цензуру прессы и заключив в тюрьму членов оппозиции.

cms.cnn.com/_components/paragraph/instances/paragraph_53FA9EB1-F002-1EFC-7482-E89012DFB8F9@published» data-editable=»text» data-component-name=»paragraph»>
Годы ее пребывания у власти достигли трагического апогея, когда 31 октября 1984 года она была застрелена в своем доме в Нью-Дели ее телохранителями-сикхами, через четыре месяца после того, как она приказала индийским войскам штурмовать Золотой храм — одну из самых святых святынь сикхизма. – для вымывания сепаратистов.

«Настроение нации изменилось после убийства», — сказал Рашид Кидвай, автор книги «Биография Сони» и приглашенный научный сотрудник исследовательского фонда Observer. «Но самое трагичное в этом то, что в нем действует закон убывающей отдачи. В наши дни мало кто из наших маленьких детей знает о жертвах и жестких решениях, которые она приняла».

Сын Индиры Ганди, Раджив, сменил ее после ее смерти.

Раджив Ганди и его жена итальянского происхождения Соня во время предвыборной поездки.

Ален Ног/Sygma/Getty Images

Известный как «невольный» премьер-министр, который никогда не хотел этой должности, Раджив Ганди стал самым молодым лидером в возрасте 40 лет. Но он прослужил менее десяти лет, проиграв всеобщие выборы 1989 года из-за коррупционного скандала, и был убит два года спустя. шри-ланкийской сепаратистской группировкой «Тигры освобождения Тамил Илама».

За время своего пребывания в должности он подписал мирные соглашения с повстанческими группировками в штатах, где религиозная напряженность была высокой, и ему приписывают развитие индийского сектора науки и технологий, что дало ему прозвище «Отец информации и технологий».

Без Ганди у руля и с появлением БДП в 1990-х Конгресс столкнулся с трудностями. В последующие годы руководство Индии колебалось между партиями.

Так продолжалось до тех пор, пока вдова Раджива, итальянка по происхождению, Соня не заняла пост лидера Конгресса в 1919 году.98, что они сделали политическое возвращение.

Шесть лет спустя она привела партию к победе на всеобщих выборах, но не заняла первое место и вместо этого назначила экономиста Манмохана Сингха премьер-министром.

Но с подъемом новой волны правых политиков их партия теперь скрывается в политической глуши, говорят аналитики. В 2014 году Моди был избран премьер-министром подавляющим большинством голосов.

«(Ганди) излучают трагическое очарование Кеннеди», — сказал Джерат, политический обозреватель. «Это была семья, которая построила в Индии образовательные, медицинские и технологические учреждения. Их наследие ощущается и сегодня».

3 июля 2019 года, после унизительного и сокрушительного поражения на всеобщих выборах в Индии, Рахул Ганди публично ушел с поста лидера Конгресса.

БДП Моди только что получила историческое большинство в нижней палате парламента, закрепив антитезис Конгрессу Ганди как самой грозной политической силе в индийской политике за последние десятилетия.

«Моди усовершенствовал повествование о том, что Ганди — это либеральная элита, династия, которая не должна быть у власти», — сказал автор Кидвай. «И по мере того, как страна смещается вправо, его политика становится чрезвычайно популярной».

БДП уходит своими корнями в Раштрия Сваямсевак Сангх (RSS), правую индуистскую группу, которая является приверженцем идеологии хиндутвы, стремящейся сделать Индию страной индуистов.

Премьер-министр Нарендра Моди произносит победную речь после победы на всеобщих выборах в Индии, Нью-Дели, 23 мая 2019 года.

Prakash Singh/AFP/Getty Images

Почти 80% населения страны, насчитывающего 1,3 миллиарда человек, составляют индуисты, и аналитики говорят, что популистская политика Моди привлекает массы.

«Индия меняется. По мере углубления демократии мы наблюдаем рост нового класса людей, и этот класс действительно не обучен нерувианским принципам демократии», — сказал Джерат. «Они готовы купить индуистскую политику БДП, возглавляемой Моди. И это то, чему не смогло противостоять это поколение Ганди».

Более того, аналитики указывают на десятилетия распрей и бесхозяйственности внутри партии Конгресс, которые ослабили ее позиции в стране. Рахул и Соня Ганди также были обвинены в коррупции — обвинения, которые они отрицают.

Второй срок последнего премьер-министра Конгресса, управлявшего Индией, был пронизан обвинениями в коррупции и скандалах со взяточничеством, исчисляемых десятками миллионов долларов.

Люди празднуют День независимости Индии в Калькутте, 10 августа 2022 года.

Дибьянгшу Саркар/AFP/Getty Images

Моди обещает превратить Индию в развитую страну к 75-летию страны

cms.cnn.com/_components/paragraph/instances/paragraph_E6EACEC6-5C0F-B4E8-3689-E89012F26241@published» data-editable=»text» data-component-name=»paragraph»>
По словам Джерата, скромное начало Моди как сына продавца чая, по сравнению с привилегированным воспитанием Ганди и влиянием Запада, также делает его более близким к формирующемуся населению среднего класса. Неру, как и Раджив и Рахул, получил образование в Тринити-колледже в Кембридже. Его дочь Индира в Оксфордском университете.

«Рахул Ганди продолжал искать успеха, но он был довольно неуловим, — сказал Кидвай. «Вот почему он взял на себя другую роль и начал эту кампанию по всей стране».

Поскольку Рахул Ганди продолжает свой путь к объединению страны, он может преуспеть в восстановлении имиджа Конгресса.

Кто оставил об Индии эти записи?«Тут есть Индийск… -reshimne.ru

Ответы

Похожие вопросы

XVII – начало XIX вв.

Кровавое наследие раздела Индии

Ганди: от «Кеннеди Индии» к политической глуши

alexxlab

Канарские острова на карте мира карта: Поиск туров с вылетом из Москвы и регионов

Время полета из москвы до кипра: Москва Кипр - сколько лететь часов прямым рейсом, время полета до Кипра

Leave a Reply Отменить ответ