Какая вера у сирийцев: Come to Syria | История Сирии, Религия, Христианство в Сирии

Come to Syria | История Сирии, Религия, Христианство в Сирии

Ислам и война в Сирии

Яков Кротов: У нас сегодня в гостях два востоковеда: Григорий Лукьянов из Москвы и доктор Тауфик Ибрагим, сириец.

Война в Сирии – это вопрос не просто академический, к сожалению для многих жителей России, солдат и их матерей. В этой войне участвует около семи сторон: Сирия, сирийская оппозиция, Иран, «Хезболла», Израиль, Америка, Турция… И это что-то чудовищное, потому что гибнут люди. На таком небольшом участке земли сталкиваются военные почти десятка стран, и большинство из этих стран населены мусульманами. Турция формально — секулярная страна, но за последние годы ислам там набирает силу как государственное явление.

Как может быть, чтобы религия, которая называет себя мирной, участвовала в войне? Это вопрос и о христианстве тоже, а отчасти и об иудаизме. Может быть, причина вообще не в религиозных, а в секулярных факторах, в том, как они соотносятся? Играет религия значимую роль в сирийской войне или нет?

Тауфик Ибрагим: Она играет роль, и если в самом начале на поверхности были больше чисто политические лозунги, то вскоре это перешло чуть ли ни в религиозное противостояние между суннитами и шиитами, или алавитами. Алавиты – это в целом шиизм, но шииты – это меньшинство. И в Сирии шииты – меньшинство, большинство – сунниты.

Яков Кротов: Ситуации, когда в стране управляют представители меньшинства, в истории не редкость. Это остаток колониального прошлого, искусственная конструкция?

Тауфик Ибрагим: Я считаю это результатом усиления роли армии в странах третьего мира: во многих странах армия играет существенную роль, и традиционно сложилось так, что многие алавиты служили в армии, играли серьезную роль в общественной и политической жизни, отсюда и роль алавитов в Сирии.

Яков Кротов: Войска стран американской коалиции, войска России воспринимаются как враги ислама?

Григорий Лукьянов: В самом начале этого конфликта речь шла о межконфессиональной войне, поскольку сирийская оппозиция широко использовала утверждение о том, что сирийский политический режим подчиняется исключительно алавитскому меньшинству, что с приходом к власти отца нынешнего президента Башара Асада, Хафеза Асада, в конце 60-х – начале 70-х годов ХХ века алавиты последовательно монополизировали экономический и политические ресурсы. И при Башаре Асаде ситуация не только не поменялась в лучшую сторону, но и ухудшилась, поскольку суннитское большинство лишено доступа к политической власти, к экономическим ресурсам и свободам. Следовательно, так называемое арабское восстание 2011 года, с которого началась гражданская война, это восстание большинства против узурпации власти меньшинством.

Ситуации, когда в стране управляют представители меньшинства, в истории не редкость

Яков Кротов: Это все равно как если бы Россией правили старообрядцы?

Григорий Лукьянов: Это очень смелое, но в какой-то степени корректное сравнение. Сирийская оппозиция так утверждала, но говорить о том, что это утверждение верно, опрометчиво, так как в мире не бывает только белого и черного. Власть в Сирии была поделена между множеством политических семейств, кланов, которые уже давно породнились – и алавиты, и сунниты, и отчасти даже некоторые христианские семьи имели доступ к власти и на местах, и в государстве в целом. Поэтому, конечно, для оппозиции было очень важно добавить вот этого конфессионального измерения, чтобы привлечь внимание внешних политических сил, в том числе США и европейских государств, чтобы сгустить краски и показать, где правые, а где виноватые, где свои, а где чужие, где притесняющее меньшинство и где большинство, страдающее только потому, что принадлежит к другой конфессиональной группе.

На самом деле конфликт, постоянно развивавшийся в течение восьми лет, показал, что ситуация намного сложнее. И вот это заведомо умышленное упрощение породило куда более страшную вещь – межконфессиональное насилие, которое было не причиной войны, но стало ее прямым следствием, когда алавитов начали преследовать только потому, что они алавиты (объектом преследования стали и христиане). И ответное насилие со стороны алавитов по отношению к суннитам оказалось продиктовано стремлением защитить себя и свои семьи от уничтожения, к которому фактически призывали самые радикальные представители вооруженной оппозиции.

Все это привело сейчас к результатам, которых мало кто мог ожидать. В итоге миграции, бегства миллионов беженцев с территории Сирии конфессиональный состав населения начал меняться, алавитов в процентном отношении становится больше, а уезжали как раз сунниты, и их в процентном отношении становится меньше, хотя они продолжают оставаться большинством.

Григорий Лукьянов

В этом контексте приход России в 2015 году отдельным группам населения казался равносильным приходу американцев в Ирак в 2003-м, то есть это сила, которая пришла извне, и вроде бы не мусульманское государство, и оно использует авиацию, современные технические средства, чтобы бомбить не только боевиков, но и обычное сирийское население. Но за эти годы, с 2015 года многое изменилось. Россия действует, в том числе привлекая так называемую военную полицию, состоящую из уроженцев ее мусульманских регионов, и это позволило ей предстать перед мусульманами Сирии совершенно иначе. Конечно, есть жестко антироссийски настроенные оппозиционные группы, и попытка представить Россию в виде такого крестоносца, враждебного мусульманскому миру, до сих пор очень важный инструмент их политической риторики. Но для значительной части населения российская военная полиция, российские военнослужащие – это те, кто оказывает гуманитарную помощь, помогает договариваться, решать гуманитарные проблемы. И это уже совершенно иное понимание роли России как многоконфессиональной страны, которая совершенно иначе подходит к регулированию региональных конфликтов на Ближнем Востоке, типичным примером которых является конфликт в Сирии.

Яков Кротов: Три крупнейших военных игрока в Сирии – Россия, Турция и США. Отношение ко всем трем мотивируется одним фактором – религиозным? Или не только?

Тауфик Ибрагим: Конечно, здесь разные мотивы. У Турции формально есть религиозный фактор, но у нее есть еще свои проблемы с курдами в Сирии. Курды существенно отличаются от алавитов, это такие же сунниты, как турецкое руководством в целом. Здесь на первом месте уже не религия, на первый план выходит этно-государственный момент. У Америки здесь нет никаких особых религиозных мотивов, в лучшем случае она использует религию просто как средство. Конечно, оппозиция режиму получает помощь от американцев, и к Америке, особенно на средних этапах конфликта, было очень положительное, союзническое отношение, которое позже перешло в разочарование, поскольку стало видно, что американцы ориентированы не столько на свержение режима и поддержку борьбы за свободу, сколько на свои интересы. Особенно это раздражает турок, поскольку вырисовывается такая картина, что, хотя турки официально в военно-политическом отношении входят в единый союз с Америкой, но Америка в данном случае больше союзничает с курдами, чем с турками. И сейчас защитники курдов – это в основном американцы.

Яков Кротов: Получается парадоксальная картина. С одной стороны, в Сирии преследуют христиан, жизнь христиан стала, мягко говоря, тяжелой, а с другой стороны, им перекрыли въезд в Америку, и люди оказались в безвыходной ситуации.

Сегодня у сирийских христиан нет откровенного конфликта с сирийским правительством

Григорий Лукьянов: Мусульманам перекрыли въезд, но там нет никаких ограничивающих законодательных актов, которые мешают всем сирийцам въезжать в Америку.

Яков Кротов: Я читал, что и сирийцы-христиане тоже сталкиваются с трудностями, когда едут в Штаты.

Григорий Лукьянов: Насколько мы знаем, сирийские христиане в большом количестве не покидали территорию страны, старались оставаться там. И сегодня у сирийских христиан нет откровенного конфликта с сирийским правительством. Христиане, наоборот, получают помощь и поддержку от сирийского правительства, от союзников в восстановлении храмов, инфраструктуры после войны, которая деструктивно повлияла на всех. Здесь нет разделения, кто пострадал больше или меньше, война разрушает инфраструктуру, экономику страны, делает сложнее и опаснее жизнь всех сирийских граждан. К сожалению, гуманитарные последствия этой войны еще будут аукаться в течение длительного периода, одинакового и для мусульман, и для христиан.

Тауфик Ибрагим: Вообще, если говорить о религии, то Америка и Европа должны быть как раз на стороне власти, потому что христиане в Сирии лояльны режиму. Они всегда заявляли и сейчас заявляют, что у них в этом плане нет особых проблем с режимом.

Яков Кротов: А что, режим Асада действительно был неблагоприятен только для суннитов?

Тауфик Ибрагим

Тауфик Ибрагим: Ущемлены экономические права оппозиции, но нет никаких официальных данных, которые подтверждали бы этот тезис. Сомневаюсь, чтобы алавиты получали больше в процентном отношении из общенационального дохода. Другое дело – доминирование политическое, военное, военно-полицейское: такой момент есть. И везде, где представители меньшинства играют важную роль, это заметно.

Яков Кротов: Этой династии (хотя ее трудно так назвать, пока только два ее представители были у власти) уже 50 лет.

Тауфик Ибрагим: Ну, в Египте Мубарак тоже готовил своего преемника. Я не говорю о монархистских странах, это само собой, но на Ближнем Востоке самая продвинутая в политическом отношении страна – это Ливан, и посмотрите на политическую элиту Ливана: она устроена абсолютно по принципу династий, причем независимо от того, суннит это, друз, шиит или христианин.

Григорий Лукьянов: Да, есть феномен потомственных политиков.

Яков Кротов: Потомственные политики встречаются и в Европе, но там все-таки есть выборы. Турция хочет в Европу, секуляризм есть в той же Сирии, в том же Ливане, и все это влияние христианства Запада не оставило никакого следа? Восточные страны, где преобладает мусульманство, не способны принять демократию, потому что это порождение чуждой им религии, христианства?

Тауфик Ибрагим: Восток пришел к этим идеям и к этим институтам позже Европы и под ее влиянием, но неправильно говорить, что там эти институты нежизнеспособны. В Англии есть королева, там сохраняется ряд принципов династии, но это может совмещаться с английской демократией. И в монархических арабских странах есть существенные элементы демократии, они более-менее нормально это осваивают. Это не европейские страны, у них своя специфика, но там принцип разделения властей, парламент более-менее действует: конечно, не в тех же формах, что в Европе, но действует.

Григорий Лукьянов: Сирийский феномен преемственности, удачной передачи власти от отца к сыну в начале 2000-х годов был вполне объясним историческим контекстом развития Сирии во второй половине ХХ века. Ведь Сирия 50-60-х годов была известна среди стран Ближнего Востока тем, что там было самое большое количество военных переворотов, постоянно менялись правительства, за один год могло смениться несколько кабинетов, причем все насильственно, путем вмешательства армии и различных конфессиональных групп в политику. Ключевая задача, которую хотел поставить сирийский народ перед своим правительством: дайте нам стабильность, какое-то развитие, хотя бы возможность планировать больше, чем на насколько месяцев вперед. Когда к власти пришел Хафез Асад, он предложил: я дам вам стабильность и предсказуемость; да, есть сложности, с которыми придется бороться, не все будет так просто, но мы должны хоть несколько десятилетий пожить в предсказуемой системе.

Это молодое государство с древней историей. Как независимое государство Сирия меньше столетия существует в этих границах. А идентифицировать себя как один народ, как сирийцы, а не как мусульмане или христиане, сирийцы только-только научились.

В исламе ответственность за грех индивидуальна, и это хорошая база для утверждения идеалов свободы

Тауфик Ибрагим: Когда Хафез Асад пришел к власти, его больше поддерживали сунниты, чем алавиты.

Яков Кротов: Я легко могу сказать, где в Евангелии говорится о свободе и почему Декларация прав человека ООН восходит к католическим богословам ХХ века, к Владимиру Соловьеву. В исламе есть идентичный импульс к свободе личности, а не только к стабильности и предсказуемости? Ведь свобода и стабильность трудно совместимы.

Тауфик Ибрагим: Фундаментальное положение ислама исходит из того, что человеческая природа не греховна, она не несет на себе отпечаток первородного греха, и за грех не все отвечают коллективно, а наоборот, каждый отвечает за свое. Я считаю, что в этом главный мотив идеи о свободе человека, свободе его инициативы и его ответственности. Ответственность индивидуальна, и это хорошая база для утверждения идеалов свободы.

Яков Кротов: Что мешает этой базе развиться? Христианин скажет, что мешает грех, а что скажет мусульманин?

Тауфик Ибрагим: Грех не может мешать свободе. Мы, видимо, говорим о разных пониманиях свободы. Одно дело – говорить о свободе в религиозном понимании, другое – о свободе в политическом. Свобода в политическом отношении – это и в Европе элемент секулярной Европы. Мы это различаем. Вы, наверное, ставили вопрос так: что мешает политической свободе утверждаться? Религиозная свобода и божественное предопределение – это иной ракурс, и религия обычно решала этот вопрос. А вот политические свободы – это результат светского развития Европы. И понятно, что в странах, не прошедших тот путь, который прошла Европа, мы имеем то, что имеем. Они еще отстают как в экономическом и индустриальном плане, так и в плане политических институтов.

Яков Кротов: В чем причина отставания, почему Сирия и многие другие страны Ближнего Востока не прошли тот путь, который прошли страны Европы? Причина не в них, это не вина ислама и мусульман. Это вина христианского Запада, который когда-то с христианскими лозунгами и символами завоевывал эти страны, а теперь часто делает вид, что он как бы ни при чем: мы ушли – вы свободны. Но свобода не может быть просто результатом отпуска на волю, мы это хорошо знаем по истории освобождения российских крепостных крестьян. Надо еще компенсировать нанесенный урон, и компенсировать не бомбежками, пулями и оккупацией войсками, а компенсировать, скажем общо, по-христиански.

Религия и общественная жизнь в Гарвардской школе богословия

Современное государство Сирия было сформировано под французским мандатом в 1920 году после Первой мировой войны и стало независимым в 1946 году. Сирия находится под управлением авторитарной военной партии Баас с 1971 года под руководством мусульманского меньшинства алавитов Хафеза аль-Асада (1971 г. –2000 г.) и его сын Башар аль-Асад (2000 г. – настоящее время). С 1963 по 2011 год в Сирии действовал закон о чрезвычайном положении, который приостанавливал действие конституционных положений для граждан, оправданных объявленной войной с Израилем. В то время как сирийское правительство характеризует себя как светское, религия имеет большое значение для сирийцев, и идеологически светская партия Баас пошла на уступки, чтобы сохранить власть, что нашло отражение в должности президента (который должен быть мусульманином), в сирийском законы (которые основаны на исламском праве) и в государственной поддержке религиозных учреждений.

Хотя большинство сирийцев отождествляют себя с той или иной формой суннитского ислама, в стране проживает огромное разнообразие религиозных и этнических групп, в том числе курды, армяне, туркмены, алавиты, мусульмане-двунадесятники-шииты, различные христианские конфессии, в том числе греко-православные христиане и друзы, езиды, бахаи и евреи.

В настоящее время страна находится в кризисе в результате затяжной гражданской войны, начавшейся в 2011 году как серия протестов, призывающих к демократическим и экономическим реформам. Эти первоначальные протесты возглавлялись гражданами и были вдохновлены «арабской весной», возникшей в Тунисе несколькими месяцами ранее.

Первоначально казалось, что президент Башар аль-Асад открыт для реформ[1], но вскоре ответил насилием, заявив, что протестующие были мусульманскими экстремистами, стремящимися свергнуть правительство[2]. Лига арабских государств приостановила членство Сирии из-за жесткой реакции правительства на протесты, а Лига арабских государств, Организация Объединенных Наций и Европейский союз осудили нападения и призвали Асада уйти в отставку. Насилие перешло в третью стадию конфликта с ростом притока иностранных джихадистских сил. Наиболее видные из этих сил сражаются под знаменем Исламского государства Ирака и Леванта (ИГИЛ), также известного как Исламское государство Ирака и Сирии (ИГИЛ).

Катар и Саудовская Аравия изначально оказывали помощь повстанческим силам во время фазы гражданской войны, в которую входили члены сирийских «Братьев-мусульман», которые долгое время выступали против правящих баасистов. С подъемом ИГИЛ открытая поддержка уменьшилась, хотя многие предполагают, что богатые люди продолжают поддерживать даже эту крайнюю форму оппозиции Асаду.[3] Россия, Китай и Иран остаются союзниками Башара Асада и его режима, как и «Хизбалла» в Ливане.

Внутри Сирии община алавитов в целом (хотя и не всегда) поддерживает режим, и их численность в сирийских вооруженных силах значительна. Многие сунниты в правящих классах защищают режим, в то время как другие активно выступают против. Христиане разделены, часто по социально-экономическому статусу и/или религиозной и этнической безопасности. Многие курды сразу же присоединились к оппозиции, в то время как другие первоначально пытались сохранять нейтралитет, надеясь добиться какой-либо формы суверенитета после прекращения конфликта. По состоянию на середину 2014 года курды объединились в оппозиции к ИГИЛ.

Точную информацию о жертвах и перемещениях сирийцев получить сложно из-за запрета на привлечение внешних журналистов и контролируемых государством СМИ. Общепризнано, что число погибших в Сирии превышает 200 000 человек. В августе 2015 года ООН оценила число погибших в 250 000 человек.[5] В целом, около 11 миллионов человек были перемещены в результате сирийского конфликта. 6,5 миллиона человек были вынуждены покинуть свои дома и уехать в другие районы Сирии[6], а 4,5 миллиона человек вообще покинули страну[7]. Большинство людей, ищущих безопасности за пределами Сирии, уехали в близлежащие Иорданию, Турцию и Ливан, а чуть более 10% отправились в Европу.[8] Это огромное количество беженцев способствовало тому, что многие называют глобальным миграционным кризисом.

Сирия играет решающую роль в глобальном кризисе с беженцами, хотя люди, вынужденные бежать из таких стран, как Афганистан, Косово и некоторые районы Северной Африки, также внесли свой вклад.

Беженцы из Сирии заполонили соседний Ливан и, как считается, составляют около 20% населения страны.[9] Ливан начал требовать визы от сирийцев в январе 2015 года, и сейчас там зарегистрировано более миллиона сирийских беженцев. [10] После приостановки регистрации, к которой призывало правительство Ливана, многие беженцы, ожидающие регистрации, не были включены в статистику.

Напротив, в Турции насчитывается 2,5 миллиона беженцев.[11] Турция объявила, что закроет два оставшихся пункта пропуска на границе с Сирией в марте 2015 года.[12] После поддержки давней политики открытых границ это решение было принято в ответ на террористические угрозы Турции, а также на продолжающееся давление со стороны западных союзников, таких как Германия.[13]

Европа изо всех сил пытается справиться с постоянным притоком беженцев, многие из которых едут из Сирии. Европейский союз (ЕС) неоднократно подвергался критике за неадекватную реакцию на кризис. Более 30% сирийских беженцев в Европе уехали в Сербию, Косово и Германию, а 57% разбросаны по Швеции, Венгрии, Австрии, Нидерландам и Болгарии.

ЕС открыто осудил такие страны, как Венгрия, за плохое обращение со многими сирийцами путем возведения пограничных заграждений, в дополнение к уголовной ответственности и задержанию сирийских беженцев, а в 2015 году ЕС попытался разработать последовательную политику в ответ на большой приток беженцев, которые умирают в своих попытках достичь безопасности.

Многие сирийцы отдали свои сбережения контрабандистам в надежде добраться до таких мест, как Европа. Использование несоответствующих лодок для путешествий часто приводило к гибели беженцев в пути, и многие семьи были разделены. Нередко родители от безысходности доверяют своих детей контрабандистам, если им не разрешают пересечь границу или если у них закончились деньги. Кампании в социальных сетях, подобные кампании Humans of New York , сыграли важную роль в повышении узнаваемости сирийцев на Западе благодаря рассказу их личных историй.

Германия оказалась особенно противоречивым игроком в кризисе с беженцами. Канцлер Германии Ангела Меркель столкнулась с огромным падением поддержки из-за того, что приняла так много беженцев из Сирии и других стран. (В целом в 2015 году Германия якобы приняла 1,1 миллиона мигрантов.)[14] Опрос, проведенный в 2016 году общественной телекомпанией ARD, показал, что 81% жителей Германии не верят, что правительство успешно справляется с кризисом беженцев. [15] Меркель сыграла очень заметную роль в усилиях ЕС по приему большего количества сирийских беженцев и формализации этого процесса.

В отчете Хьюман Райтс Вотч (HRW) высоко оценивается достижение ЕС соглашения о переселении 160 000 просителей убежища в Грецию и Италию, а также об увеличении переселения беженцев, которые в настоящее время находятся за пределами Союза.[16] Однако HRW также раскритиковала ЕС за медленную и неэффективную реализацию этих планов.

Историческое наследие→

[1] Башар аль-Асад, цитата из «Президент аль-Асад: решение в Сирии политическое», Сирийское арабское информационное агентство, , 23 августа 2011 г., www.sana.sy/eng/337/2011/08/ 23/пр-365292.htm, по состоянию на 26 мая 2011 г.

[2] Башар аль-Асад, цитата из «Президент аль-Асад: кризис в Сирии в основном внешний», Сирийское арабское информационное агентство, , 5 июля 2012 г., www.sana.sy/eng/21/2012/07/ 05/pr-429577.htm, по состоянию на 26 мая 2013 г.; «Президент аль-Асад: решение в Сирии политическое», Сирийское арабское информационное агентство , 23 августа 2011 г. , www.sana.sy/eng/337/2011/08/23/pr-365292.htm, по состоянию на май 26, 2011.

[3] «Исламское государство: откуда джихадистская группировка получает поддержку?» BBC , 1 сентября 2014 г., http://www.bbc.com/news/world-middle-east-253.

[4] «Путеводитель по сирийской оппозиции», BBC, , 23 апреля 2013 г., http://www.bbc.com/news/world-middle-east-253, по состоянию на 26 мая 2013 г.

[5] «7504-е заседание, встревоженный продолжающимся кризисом в Сирии, Совет Безопасности подтверждает свою поддержку подхода Специального посланника к продвижению политического решения»,  Совет Безопасности Организации Объединенных Наций , 17 августа 2015 г., http://www.un.org /press/en/2015/sc12008.doc.htm, по состоянию на 5 февраля 2016 г.

[6] Стивен О’Брайен, «Заявление для прессы по Сирии», United Nations , 14 декабря 2015 г.

[7] Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев, Сирийский региональный портал межведомственного обмена информацией по реагированию на беженцы, , http://data. unhcr.org/syrianrefugees/region.php, по состоянию на 5 февраля 2016 г.

[8] Там же.

[9] Патрик Бёлер и Серджио Пеканья, «Глобальный кризис с беженцами, регион за регионом», The New York Times , 26 августа 2015 г., http://www.nytimes.com/interactive/2015/06/09/world/migrants-global-refugee-crisis-mediterranean-ukraine-syria-rohingya-malaysia-iraq.html, доступ 5 февраля 2016 г.

[10] Управление Верховного комиссара Организации Объединенных Наций по делам беженцев, Сирийский региональный портал межведомственного обмена информацией по реагированию на беженцы, , http://data.unhcr.org/syrianrefugees/region.php, по состоянию на 5 февраля 2016 г.

[11] Там же.

[12] Белер и Серхио Пеканья, «Глобальный кризис с беженцами, регион за регионом»,  The New York Times , 26 августа 2015 г., iraq.html, по состоянию на 5 февраля 2016 г.

[13] Джейлан Егинсу и Карам Шумали, «Турция собирается закрыть все ворота на границе с Сирией», The New York Times , 29 марта 2015 г. , http://www.nytimes.com/2015/03/30/ world/europe/turkey-moves-to-close-all-gates-at-border-with-syria.html?_r=0, по состоянию на 5 февраля 2016 г.

[14] «Кризис с беженцами снизил поддержку Ангелы Меркель в Германии до четырехлетнего минимума», The Guardian, , 3 февраля 2016 г., http://www.theguardian.com/world/2016/feb/04/refugee-crisis. -pushes-support-for-germanys-angela-merkel-to-four-year-low, по состоянию на 5 февраля 2016 г.

[15] Там же.

[16] «Реакция Европейского Союза на помощь беженцам не оправдывает ожиданий», Human Rights Watch, , 1 января 2016 г., https://www.hrw.org/news/2016/01/27/european-union-refugee-response-falls. -короткий, по состоянию на 5 февраля 2016 г.

Кредиты изображений

«Сирийские беженцы, живущие в Иордании», Freedom House, измененное изображение с Flickr Creative Commons.

Культура Сирии — Религия — Атлас культуры

По данным CIA World Factbook, 87% сирийцев — мусульмане, большинство — мусульмане-сунниты (74%). ¹ Еще 13% составляют мусульмане-шииты, принадлежащие к сектам алавитов (11%), исмаилитов (1%) или имамитов-двунадесятников (0,5%). Христиане составляют дополнительные 10% населения, а остальные 3% представляют собой комбинацию друзов, евреев и атеистов.

Помимо того, что религия способствует самоидентификации, она не является сильной чертой, определяющей культуру в Сирии. Обычно у людей есть большая свобода определять свой личный уровень религиозной практики и преданности. Даже внутри домохозяйства религиозные обряды членов семьи могут сильно различаться. Однако обращение из веры, в которой человек родился, встречается редко. Набожные мусульмане в Сирии могут молиться пять раз в день в частном порядке. Это часто практикуется гибко, и молитва может быть отложена, если это неудобно.

Сирия славится религиозной терпимостью. В городах еврейские синагоги, многочисленные христианские церкви и некоторые из старейших в мире мусульманских мечетей существуют как древние напоминания об этом мирном сосуществовании. Сегодня в семейном праве учитывается религиозное происхождение человека, и соблюдаются как мусульманские, так и христианские государственные праздники. Школы предоставляют раздельное религиозное образование для людей разных вероисповеданий, хотя мусульмане-сунниты и шииты часто обучаются вместе.

Алавиты

Алавиты (или алавиты) — разновидность шиитского ислама и крупнейшее религиозное меньшинство в Сирии. Его последователи в основном сосредоточены в одном конкретном регионе Сирии — на побережье и в близлежащих городах. Он не требует от своих последователей выполнения основных мусульманских ритуальных обязанностей (пять столпов). Чтобы раскрыть все верования религии, нужно пройти посвящение в нее.

Публичные отчеты и точки зрения алавитов в Сирии, как правило, носят пристрастный характер (как весьма позитивные, так и негативные). Власть находится в руках семьи алавитов уже почти 50 лет. Нынешний президент Сирии Башар аль-Асад и авторитарное правление его покойного отца повсеместно считались репрессивными и угнетающими. Семья Асада предпочитала отдавать предпочтение алавитам и набирать большинство должностей в органах государственной безопасности и армию из своих собратьев-алавитов для обеспечения поддержки. Многие сирийцы негодуют на алавитов за их участие и поддержку режима. Другим может быть жаль их, поскольку только около 10% алавитов находятся во власти, в то время как остальные обычно занимают непривилегированное положение и часто не имеют доступа к возможностям получения образования. Около трети молодых мужчин-алавитов были убиты в ходе гражданской войны в Сирии.

Друзы

Вера друзов — это религия, сочетающая в себе верования авраамических религий — ислама, иудаизма и христианства. Однако он отличается от обычного ислама тем, что не следует практике Пяти столпов ислама. Друзы не постятся во время Рамадана и не обязательно совершают паломничество в Мекку, а также включают в свои верования различные философские элементы.

Друзы в основном живут на юго-западной границе Сирии, недалеко от Иордании.