Европа это сша: когда Европа стала «колонией» США
Содержание
когда Европа стала «колонией» США
Сюжет:
Эксклюзивы ВМ
В мире
Фото: Pixabay
Страны Европы фактически зависят от США в вопросах безопасности и экономики. Эта зависимость приводит к тому, что европейским лидерам приходится принимать невыгодные для себя решения, ухудшая качество жизни граждан. «Вечерняя Москва» узнала у экспертов, когда Европа стала зависеть от Америки и к чему это может привести.
Началось почти 80 лет назад
Политолог-американист Дмитрий Дробницкий отметил, что сильное влияние Соединенных Штатов на Европу возникло давно.
— Это довольно долгий процесс, основы которого были заложены в 1945 году. В дальнейшем кто-то чуть больше выбивал себе самостоятельности, кто-то — меньше, но с этого момента Европа никогда не была самостоятельной. Она была все это время образцово-показательной выставкой. До 1991 года их было две: социалистическая и капиталистическая — СССР и США.
Потом один из центров силы забрал себе все, — пояснил Дробницкий.
Директор фонда изучения США имени Франклина Рузвельта МГУ, доктор исторических наук Юрий Рогулев отметил, что США согласились участвовать в восстановлении послевоенной Европы и ее экономики в обмен на определенные условия. В частности, было необходимо выкинуть из правительства левые силы и дать США право контролировать расходование выделяемых средств. США получили основания для направления товаров, финансов и технологий в Европу и установили за этим контроль, заметил историк.
По словам Рогулева, США стали активно вмешиваться в вопросы безопасности Европы.
— Когда возникла НАТО, страны Европы отдали вопросы своей безопасности в руки США. Соединенные Штаты раскрыли над Европой «атомный зонтик». Это позволило европейцам прекрасно развиваться, тратить деньги на социальные программы. Они жили припеваючи, их не напрягало то, что безопасность обеспечивают США. С течением времени начались некоторые трения (в основном из-за де Голля, который требовал убрать американские военные базы с территории Франции, в том числе атомное оружие).
Все это было убрано, Франция вышла из НАТО, обеспечив себе самостоятельность. Это были 60-е годы, но с того времени мало что изменилось, — рассказал эксперт.
Становится хуже
Как отметил Дробницкий, покровительство США позволило европейским государствам значительно улучшить уровень жизни, однако недавно ситуация начала ухудшаться.
— До недавнего времени Европа была самым лучшим регионом для жизни для тех, кто там живет. Незадолго до ковида все начало портиться, что было неизбежно, потому что ресурсы небесконечны. Никаких самостоятельных планов с 1945 года у них не было, поэтому сейчас все будет плохо. Субъектных лидеров фактически не осталось, их извели. В Италии кто-то пытается пробиться, с 2016 по 2019 год были такие попытки в разных странах Европы, но их всех придавили. Политический класс полностью подконтролен Вашингтону и конкретно Демократической партии США. Заметьте, в Европе хуже всего относятся к Владимиру Путину и Дональду Трампу. Они оба под разным соусом предлагали: нужно быть немного самостоятельными, — рассказал американист.
«Курс на расчленение СССР и потом России»: какую роль играют США в ситуации на Украине
«Курс на расчленение СССР и потом России»: какую роль играют США в ситуации на Украине
По словам Рогулева, именно Трамп первым из американских президентов заговорил о том, что расходы США на Европу подозрительно велики. При этом уровень жизни во многих европейских странах стал лучше американского, подчеркнул историк.
Рогулев заметил, что именно при Трампе Европа была вынуждена увеличить свои расходы.
— Встал вопрос о том, чтобы поднять планку военных расходов в странах Европы до двух процентов ВВП. В Германии практически нет вооруженных сил, чуть побольше — у Франции. Но это не может обеспечить безопасность всей Европы. Французы затеяли военную кампанию против Ливии — и все, пришлось звать американцев, они сами не справились, — рассказал эксперт.
Что будет дальше
Дробницкий заметил, что из-за колоссальной зависимости от США Европа может столкнуться с рядом проблем.
— Уровень жизни будет как в Йемене. Социальная напряженность, гражданские войны нового типа — не фронт на фронт, а просто все друг друга будут потихоньку грабить. Как Black Lives Matter целый год в Америке «кошмарили» самые крупные города, так будет и в Европе каждый день. Они попытаются закрутить гайки, но силовые ведомства там тоже не субъектны, — уверен политолог.
Рогулев отметил, что за свое экономическое процветание Европа вынуждена расплачиваться полным отсутствием возможности противостоять США. Страны Евросоюза обязаны подчиняться всем требованиям США, которые теперь стали приносить Европе ущерб. Страны Европы переживут эту зиму, однако долгосрочные последствия могут оказаться довольно серьезными, подчеркнул эксперт.
«Мир изменился»: в чем главное отличие нынешнего кризиса в отношениях России и США от предыдущих обострений
«Мир изменился»: в чем главное отличие нынешнего кризиса в отношениях России и США от предыдущих обострений
В случае игнорирования указаний Америки ситуация в Европе всегда ухудшается, подчеркнул Рогулев.
При этом даже появление Евросоюза не прибавило странам Европы сплоченности, уверен собеседник «ВМ».
— В свете санкций Америка легко прижимает все европейские компании, так как они завязаны на американский рынок и доллар. Это не такой простой вопрос. Плюс появилась бюрократическая надстройка в виде Евросоюза. Их же никто не избирал. Когда в 90-е ЕС стал расширяться, он поставил себе цели: общая внешняя, оборонная и финансовая политика, создание европейской валюты и банка. Валюту и банк они создали, а вот внешняя политика единая до сих пор не проводится, оборонной политики тоже нет. Сейчас время от времени возникают разговоры о создании европейских вооруженных сил, но эти высказывания риторические, — резюмировал историк.
Эксперты Америка Европа
Европа — США | eurotopics.net
дебаты: 15
25 лет стратегическому партнёрству США и Румынии
На этой неделе исполняется 25 лет со дня заключения договора о стратегическом партнёрстве между Румынией и США.
Когда на саммите НАТО в 1997 году в Мадриде было принято решение пока не принимать Румынию в ряды альянса, тогдашний президент США Билл Клинтон в скором времени посетил страну для того, чтобы вывести отношения между Вашингтоном и Бухарестом на новый уровень. В своих статьях по поводу нынешней годовщины румынская пресса высказывает как похвалу, так и критику.
Дания: откроем ворота войскам США?
Вполне может статься так, что в будущем на территории Дании будет размещён воинский контингент США. Премьер-министр Дании Метте Фредериксен ведёт переговоры с Вашингтоном о заключении нового соглашения о сотрудничестве в области обороны. Верный ли это путь? Мнения прессы разделились.
Насколько крепки американо-украинские отношения?
Президент Украины Владимир Зеленский посетил с рабочим визитом США.
В входе состоявшейся в среду встречи с президентом Джо Байденом последний пообещал выделить Украине военную помощь на сумму 60 миллионов долларов — в целях противостояния агрессии со стороны России. В заключительном коммюнике оба президента назвали газопровод Северный поток — 2 ‘угрозой энергетической безопасности Европы’. Просьбу Украины потребовать прекращения строительства Байден, тем не менее, отклонил, назвав её нереалистичной. Несмотря на это, президент Зеленский может быть доволен исходом встречи, — считает украинская пресса.
Визит Байдена: Европа подводит итоги
Состоявшаяся в среду в Женеве встреча с Путиным стала последним пунктом в программе визита президента США Джо Байдена в Европу. По своей насыщенности поездка стала настоящим марафоном: президент США принял участие в саммитах ЕС, Большой семёрки и НАТО, а также провёл целый ряд двусторонних переговоров.
Можно однозначно констатировать, что по завершении эпохи Трампа США снова стремятся к более широкому сотрудничеству с Европой — особенно в том, что касается Китая. Европейская пресса делится своими соображениями по итогам визита.
Спор вокруг Airbus и Boeing: вынужденное перемирие
ЕС и США пришли к компромиссу в споре о субсидиях для концернов Boeing и Airbus: ввозные пошлины обоюдно приостановлены на последующие пять лет. Таким образом, один из самых острых торговых конфликтов между двумя сторонами разрешён. По мнению ряда обозревателей, предпринятые шаги послужат добрым начинанием в плане улаживания и прочих накопившихся разногласий. Другие журналисты, напротив, считают, что радоваться пока рано.
Единым фронтом против Пекина?
В ходе саммита НАТО, состоявшегося в понедельник в Брюсселе, члены альянса впервые выступили с чёткой единой позицией в отношении Китая: в заключительном коммюнике Китай назван ‘системным вызовом’.
При этом, как заявил генеральный секретарь альянса Йенс Столтенберг, Китай не рассматривается в качестве противника или врага. Обозреватели пишут о том, как видит ситуацию сам Китай.
Большая семёрка: единство есть, но маловато конкретики
В воскресенье в Корнуолле завершился саммит Большой семёрки, который согласно плану должен был состояться ещё в 2020 году. На участников саммита возлагали большие надежды в плане далекоидущих решений по вопросам противодействия изменению климата, а также борьбы с пандемией. Как ни как, совсем недавно странам удалось прийти к общему решению о введении минимального налога для корпораций. Однако, как отмечает большинство СМИ, на сей раз надежды не оправдались.
Конференция по безопасности: Европа — снова в команде США?
На Мюнхенской конференции по безопасности президент США Джо Байден заявил о возвращении Соединённых Штатов на мировую политическую арену и возобновлении старых союзов.
Ввиду пандемии коронавируса конференция прошла в сокращённом и исключительно виртуальном формате. Обозреватели задаются вопросом, какую позицию по отношению к США займёт Европа — в особенности на фоне того факта, что в отношениях ЕС с Россией и Китаем наблюдается очередное охлаждение.
Как будет строиться оборонная политика Европы?
Париж и Берлин спорят о том, в каком именно направлении должна выстраиваться политика безопасности Европы. Оба государства закладывают в свои расчёты то, что и при Джо Байдене Америка едва ли станет намного активней на международной арене, чем то было прежде. Однако в то время как Макрон намерен инвестировать в суверенную Европу, которая могла бы защитить себя без помощи НАТО или США, министр обороны ФРГ Крамп-Карренбауэр полагает, что стремление к европейской автономии в данном секторе — это чистая иллюзия.
Привнесёт ли Байден мир в международную политику?
После избрания Байдена Европа смогла вздохнуть с облегчением.
Однако спустя всего несколько дней после объявления результатов выборов в США, в понедельник Евросоюз ввёл таможенные пошлины в отношении ряда американских товаров — явный признак того, что интересы Европы и США по-прежнему расходятся. Пресса задаётся вопросом о том, изменится ли международная обстановка в связи со сменой власти в Вашингтоне.
ЕС и США: что происходит в трансатлантических отношениях?
США намерены вывести из Германии четверть размещённых на её территории войск. Видеоконференция министров иностранных дел стран ЕС с их американским коллегой Помпео, прошедшая в понедельник, результатов не принесла. Под конец даже разразилась дискуссия по поводу саммита Большой семёрки, который планируется провести в июне в Вашингтоне: канцлер ФРГ Меркель отказалась ехать на него ввиду пандемии коронавируса. Грозит ли Европе длительное охлаждение отношений с США?
Макрон поставил НАТО диагноз: ‘смерть мозга’
В четверг журнал The Economist опубликовал наделавшее немало шума интервью с президентом Франции Макроном, в котором тот заявил, что НАТО в настоящий момент переживает ‘смерть мозга’.
По его словам, стратегические решения принимаются без предварительного согласования, а член НАТО Турция демонстрирует ‘несогласованное, агрессивное’ поведение. А обозреватели из восточноевропейских стран альянса как раз ставят под сомнение надёжность Франции.
Торговая война США и ЕС: дошло ли дело до эскалации?
Всемирная торговая организация разрешила США ввести таможенные пошлины на товары из Евросоюза объёмом около семи миллиардов евро ежегодно. Арбитры ВТО дали США зелёный свет — в качестве ответной меры за противоправные субсидии, выделяемые Евросоюзом своей авиастроительной компании Airbus. Вашингтон в итоге объявил о введении пошлин на самолёты, а также на такие статьи импорта, как оливки, сыр и виски. Обозреватели рассуждают о том, чем всё это может обернуться.
Торговый конфликт с США: Европа наносит ответный удар
Торговый конфликт с США продолжается: с пятницы в Евросоюзе действуют повышенные таможенные пошлины на ввоз товаров из США.
ЕС поднял тарифы на такие статьи импорта, как виски, джинсы и мотоциклы. Это стало реакцией на повышение пошлин на ввоз в США стали и алюминия из стран ЕС. Обозреватели в прессе с одобрением высказываются об ответных мерах Евросоюза — журналисты выражают надежду, что конфликт даже пойдёт ЕС на пользу.
Спасёт ли Макрон трансатлантическое партнёрство?
В ходе визита в США президенту Франции Эммануэлю Макрону, по его словам, удалось достичь договорённости с Дональдом Трампом касательно нового соглашения с Ираном. За трёхдневным пребыванием французского президента в Белом доме с интересом следила вся европейская пресса, ведь, судя по всему, Макрон лучше многих может найти подход к Трампу. Однако, по мнению некоторых журналистов, именно этот факт и должен настораживать.
Европа: восстановление баланса в американо-европейских отношениях
Хотя беглый просмотр заголовков мировой прессы может показаться неочевидным, отношения между Соединенными Штатами и Европой здоровы как никогда.
Основные споры в основном касаются торговли — и при этом относительно незначительны. По сравнению с конфликтами через Атлантику над Германией в 1950-х годах, поддержкой принимающей страны и стратегией НАТО в 1960-х, разрядкой напряженности и Вьетнамом в 1970-х, Евроракетами в 1980-х и Балканами в первой половине 19-го90-е, сегодняшние разногласия по поводу бананов, говядины с инъекциями гормонов и наборов для тишины в самолетах являются свидетельством существенной прочности отношений.
Тем не менее, похоже, что по обе стороны Атлантики все не так хорошо. Отчасти это беспокойство отражает естественную склонность людей сосредотачиваться на том, что не так, а не на том, что идет хорошо. Но это также свидетельствует о растущем ощущении того, что какими бы хорошими отношения ни были сегодня, будущее выглядит менее многообещающим. Новые разногласия по поводу распределения бремени — на этот раз сфокусированные на Балканах — кажутся вероятными, поскольку Конгресс США в ходе голосования прошлой весной указал, что Европа не может воспринимать долгосрочное военное и экономическое участие США как нечто само собой разумеющееся.
Решение Европейского Союза усилить свою способность к самостоятельным действиям в сфере безопасности, включая оборону, давно являющуюся исключительной прерогативой НАТО, также беспокоит Вашингтон. А вопрос противоракетной обороны висит большим облаком над трансатлантическими отношениями, и многие в Европе опасаются, что ее развертывание ослабит связь с Америкой и усилит напряженность в отношениях между Россией и Соединенными Штатами в ущерб стабильности и безопасности для всех.
Погруженные в детали распределения бремени, европейской обороны и противоракетной обороны, новые дебаты по трансатлантической безопасности затрагивают более широкий вопрос, которого обе стороны до сих пор избегали, — как сбалансировать отношения, чтобы отразить реалии после холодной войны. От старых привычек трудно избавиться, и стороны по обе стороны Атлантики придерживаются традиционных моделей поведения и взаимодействия. Соединенные Штаты не желали делить власть и ответственность с Европой, настаивая на главенстве НАТО в вопросах европейской безопасности и, таким образом, на своем собственном продолжающемся доминировании.
Европа не желала избавляться от своей зависимости от Соединенных Штатов и продолжала беспокоиться о двойной возможности американского отказа и доминирования.
В предстоящие годы перед Соединенными Штатами и Европой встанет задача решить конкретные проблемы, с которыми они столкнутся, таким образом, чтобы помочь сбалансировать отношения — от европейской зависимости и американского доминирования к более равноправному партнерству. Ответить на этот вызов будет непросто. Для Европы это требует выделения больших ресурсов и расширения своего стратегического видения. Для Америки это означает разделение не только бремени, но и силы, ответственности и авторитета. Но по мере того, как начинается второе десятилетие после окончания «холодной войны», становится все более очевидным, что любые меньшие меры подорвут основу того самого союза, который обе стороны Атлантики стремятся сохранить.
Здоровые отношения . . .
Родственные книги
В конце холодной войны торжество Запада смешалось с унынием по поводу будущего американо-европейских отношений.
Альянс, основанный на противодействии общей угрозе, несомненно, не сможет пережить исчезновения этой угрозы, по крайней мере, так считали многие. Объединяющаяся Европа будет все больше стремиться дистанцироваться от Америки, которая вернется к тому, чтобы уделять внимание делам внутри страны, а не за границей. Разрыв отношений не будет внезапным, но союз обязательно со временем атрофируется и в конечном итоге канет в лету.
Однако альянс не только выжил, но и успешно превратился в инструмент обеспечения безопасности во всей Европе. Хотя миссия НАТО по коллективной обороне остается центральной целью, основная функция альянса сегодня — закрепленная на его 50-летнем саммите в апреле 1999 года — заключается в том, чтобы распространить на другие части Европы безопасность и стабильность, которыми давно пользуются его члены. Альянс выполняет новую миссию двумя основными способами. Во-первых, она открыла свои двери для новых членов и через «Партнерство ради мира» помогает странам, не являющимся членами, проводить реформы, необходимые для вступления в НАТО.
Этот процесс должен продолжаться. Во-вторых, НАТО желает и готов использовать свой военный потенциал для укрепления безопасности и стабильности в Европе везде, где им угрожают, о чем свидетельствует ее вмешательство и продолжающееся присутствие на Балканах.
В отличие от острых трансатлантических разногласий по балканской политике в начале 1990-х годов, Соединенные Штаты и Европа также пришли к согласованной совместной стратегии для региона. Вашингтон берет на себя инициативу на начальных этапах любого вмешательства. Военные действия проходят под эгидой НАТО, а не Организации Объединенных Наций. И, в долгосрочной перспективе, на Европу ляжет львиная доля бремени, связанного с взаимодействием, — как с точки зрения войск, так и финансовых и других ресурсов, необходимых для восстановления. В конечном счете, все согласны с тем, что для стабильности на Балканах необходима их интеграция в европейское политическое и экономическое русло, включая возможное членство в Европейском союзе.
Несмотря на прежние разногласия по поводу будущего НАТО, Балкан и других важных вопросов безопасности, сегодня американо-европейские отношения сильны.
Сохранившиеся разногласия — по поводу бананов, смертной казни, дел об опеке над детьми — не являются фундаментальными различиями интересов. Поскольку они касаются того, как мы живем и что мы едим, споры по этим вопросам могут разгореться. Но семейные распри, часто неприятные, а иногда и жестокие, почти всегда непродолжительны. Они зависят как от близости отношений, так и от значимости затрагиваемых вопросов. То, что у канцлеров Германии и американских президентов есть время — на самом деле роскошь — посвятить часть своих двусторонних встреч обсуждению нескольких дел об опеке над детьми, является доказательством того, что на рубеже веков их отношения крепки.
. . . Но может ли это продолжаться?
Однако хорошие американо-европейские отношения не будут продолжаться автоматически. Беспокойство по поводу статичности альянса, характеризующегося продолжающимся доминированием США и зависимостью Европы, по крайней мере, в сфере безопасности, перед лицом фундаментальных изменений в мире ставит под вопрос, как долго может продолжаться нынешнее стабильное положение дел.
В самом деле, три проблемы безопасности, стоящие перед альянсом сегодня — разделение бремени на Балканах, европейская оборона и противоракетная оборона — являются проявлением более крупной проблемы необходимости определять будущее отношений. То, как будут решаться и решаться эти вопросы, будет иметь важное значение для определения того, как будут развиваться американо-европейские отношения.
Разделение бремени на Балканах
На Капитолийском холме растет ощущение, что Европа не выполняет свою долю на Балканах. Американские законодатели жалуются, что Европе не удалось взять на себя миротворческие операции в Боснии и Косово, что она оказывает неадекватную экономическую помощь и что у нее нет достаточного количества полиции для поддержания общественного порядка в Косово, задача, которая по-прежнему в значительной степени ложится на США и НАТО. боевые отряды. В основе этого перечня жалоб лежит убежденность в том, что Балканы на самом деле являются проблемой Европы и что Соединенные Штаты могут уйти, если только Европа внесет свою справедливую долю.
Но Европа властвует на Балканах. Он размещает почти 70 процентов войск как в Косово, так и в Боснии (по сравнению с долей США в 13 процентов и 22 процента соответственно). За последнее десятилетие она потратила в три раза больше, чем Соединенные Штаты, на восстановление экономики и гуманитарную помощь на Балканах. И европейская доля растет — как, конечно, и должно быть. Но Соединенные Штаты также заинтересованы в том, чтобы продолжать действовать в регионе, в том числе путем развертывания войск. Организованное насилие и войны, подобные тем, что наблюдались на Балканах на протяжении большей части XIX в.90-е угрожают стабильности во всей Юго-Восточной Европе и за ее пределами. Если небольшое присутствие США поможет стабилизировать ситуацию, цена того стоит.
Европейская оборона
В последние годы оборона стала главной заботой Европейского Союза. Вдохновленные решением Лондона отказаться от своей давней оппозиции оборонной роли ЕС, страны ЕС теперь привержены совершенствованию своих вооруженных сил.
К 2003 году они планируют коллективно развернуть вооруженные силы численностью 50 000–60 000 человек в течение двух месяцев на срок до одного года для различных операций, от оказания гуманитарной помощи до урегулирования кризисов и принуждения к миру.
Новое оборонное обязательство Европы имеет два источника. Одним из них является желание сделать общую безопасность и внешнюю политику Европы более убедительными, подкрепляя совместные действия реальным военным потенциалом. Во-вторых, в некоторых европейских кругах, особенно в Лондоне, растет усталость от направления политики США. Есть ощущение, что политический климат в США (как в дебатах о разделении бремени) делает Вашингтон менее надежным партнером, особенно когда интересы США затронуты лишь незначительно.
Как обычно, первой реакцией Вашингтона на новое обязательство Европы в области обороны было одобрение нового вклада в общую оборону, но при этом он беспокоился о том, что более способная Европа с меньшей вероятностью последует примеру США в вопросах безопасности.
Хотя ловкие мастера словесности по обе стороны Атлантики нашли язык для коммюнике НАТО и ЕС, чтобы заверить друг друга в благотворных целях и влиянии перехода ЕС в оборону, в Вашингтоне сохраняется беспокойство. Основная проблема заключается в том, что усиленный европейский оборонный потенциал будет достигнут за счет НАТО, где Соединенные Штаты продолжают доминировать в дискуссиях.
Беспокойство Вашингтона о том, что укрепление европейской обороноспособности будет работать против интересов США, неуместно. В сегодняшних условиях безопасности проблема заключается не в европейской силе, а в европейской слабости. Именно это побуждает к частым призывам на Капитолийском холме и в других местах сбросить с Европы бремя постоянной помощи в области безопасности и обороны. Этому призыву к отступлению из Европы нужно сопротивляться, и один из способов сделать это — убедиться, что Европа улучшит свой оборонный потенциал так, как и к тому времени, которое она обещала.
Противоракетная оборона
Перспектива решения США разработать ограниченную систему защиты от новых ракетных угроз со стороны таких государств, как Северная Корея, Иран и Ирак, встревожила официальных лиц в ключевых европейских столицах.
Основных опасений два. Больше всего Европу беспокоит то, что Россия будет сопротивляться просьбам США внести поправки в Договор о противоракетной обороне, чтобы разрешить ограниченное развертывание противоракетной обороны, и что Вашингтон пойдет на это, даже если это будет означать выход из договора, который долгое время считался основой контроля над вооружениями и стратегическими вооружениями. стабильность. Вторая проблема связана с последствиями противоракетного щита для европейской безопасности. Некоторые опасаются, что Соединенные Штаты, прикрытые неприступным противоракетным щитом, повернутся внутрь. Другие опасаются, что подходы США и Европы к Северной Корее, Ирану и Ираку будут и дальше расходиться, поскольку Соединенные Штаты станут более напористыми, а Европа попытается еще больше дистанцироваться от политики США, чтобы не нести на себе основную тяжесть любого ракетного возмездия.
Эти опасения европейцев должны быть решены теми, кто обязал бы Соединенные Штаты развернуть противоракетную оборону.
Достижение соглашения с Россией об изменении Договора по ПРО сняло бы многие из более насущных политических проблем Европы. Развертывание оборонительного щита, который прикрывает не только Соединенные Штаты, но и союзную территорию, уменьшит опасения Европы перед стратегическими последствиями. Конечно, расходы на расширение щита должна будет взять на себя Европа (и, таким образом, конкурировать с необходимостью улучшения европейских вооруженных сил), но желательность этого очевидна в меняющемся стратегическом контексте.
На пути к новому балансу
Спустя десятилетие после окончания холодной войны пришло время уйти от американского доминирования и европейской зависимости к подлинному стратегическому партнерству. Такое партнерство одинаково хорошо послужит обеим сторонам. Больше проблем объединяет, чем разделяет. Худшие двусторонние отношения Соединенных Штатов с европейским союзником (с Францией) намного лучше, чем их двусторонние отношения с большинством других стран.
Обе стороны Атлантики разделяют приверженность рыночной демократии и основополагающим ценностям, которые породили ее на протяжении веков. У обоих есть общие ключевые экономические и стратегические интересы (даже если они часто расходятся во мнениях о том, как лучше всего их защищать или продвигать). И сотрудничество между ними необходимо (и во многих случаях достаточно) для решения многих наиболее важных глобальных проблем. Но отношения между двумя берегами Атлантики должны быть обновлены, чтобы отразить эти реалии, — со стороны Европы, более способной и готовой взять на себя задачи обеспечения общей безопасности, и со стороны Соединенных Штатов, более готовых разделить ответственность и лидерство. любого такого усилия.
Будут ли когда-нибудь «Соединенные Штаты Европы?» Новый документ UBC Sauder весит
Это было в 1849 году, когда писатель, ставший политиком, Виктор Гюго классно предсказал «Соединенные Штаты Европы» — тесно интегрированную группу нации, основанные на мире, открытой торговле и общих идеях.
В следующем столетии Германия и Франция трижды воевали; в 1946 году Уинстон Черчилль повторил призыв «построить нечто вроде Соединенных Штатов Европы».0003
В 1957 году шесть европейских стран сформировали Европейское экономическое сообщество, а в 1993 году вступил в силу Европейский союз, создав новый уровень интеграции между его государствами-членами.
Руководитель Школы бизнеса UBC Sauder Кейт Хед, профессор HSBC в области азиатской торговли и профессор отдела стратегии и экономики бизнеса, начал отслеживать европейскую интеграцию в 1998 году, и его последняя статья под названием «Соединенные Штаты Европы: оценка гравитационной модели» четырех свобод, исследует, насколько успешными были усилия.
Для исследования он и его соавтор профессор Тьерри Майер из парижской компании Sciences Po измерили движение товаров, людей, услуг и капитала — и рассмотрели, как все, от автомобилей до макарон, может мешать.
Недавно мы встретились с профессором Хедом, чтобы узнать больше об этой концепции, почему она важна и что мы можем из нее извлечь.
Что вдохновило вас взглянуть на идею Соединенных Штатов Европы?
Были газеты, которые говорили о Европейском Союзе как о неудачнике, потому что у него не было федерального правительства, как в Соединенных Штатах, но есть и другие способы думать о том, был ли Европейский Союз успешным. Очевидным является то, что он был создан для предотвращения войн, и в этом он преуспел. Если вы посмотрите, сколько раз французы, немцы и англичане воевали до того, как был создан Европейский Союз, это довольно жалкое дело. Из-за этого погибли миллионы людей.
Идея объединения была также мотивирована давним желанием создать гигантский рынок, где люди могли бы свободно покупать товары, а рабочие и капитал могли перемещаться туда, где они наиболее пригодны для работы. Поэтому нас действительно интересовало, была ли достигнута эта часть.
Как ты это сделал?
В 1957 году шесть стран — Бельгия, Франция, Италия, Люксембург, Нидерланды и Западная Германия — подписали Римский договор и выразили свои цели в терминах того, что они назвали «четырьмя свободами»: движение людей , товары, услуги и капитал.
Большая часть работы в области экономики была посвящена движению товаров, потому что именно здесь у нас есть лучшие данные, но мы чувствовали, что было бы настоящим упущением, если бы мы также не смотрели на то, что происходит с людьми, услугами и капиталом, даже хотя их сложнее измерить.
Мы использовали новейшие методы, чтобы измерить скорость прогресса и представить ее графически. В США отслеживают грузоперевозки и поезда с помощью так называемого исследования товарных потоков, и оно смотрит, как товары перемещаются из штата в штат. Итак, идея заключалась в том, чтобы посмотреть на штаты, как если бы они были странами, и сравнить их с Европейским союзом, чтобы увидеть, какой из них более интегрирован; затем мы поняли, что можем применить это и к другим свободам. Я не думаю, что кто-то когда-либо делал это.
Что ты нашел?
Мы обнаружили, что товары добились значительного прогресса, и этот прогресс был довольно стабильным на протяжении всей жизни Европейского Союза.
Был большой всплеск прогресса, когда они избавились от своих тарифов, но затем все замедлилось, потому что потребовалось много работы для интеграции торговли.
Им приходилось делать такие вещи, как договориться о том, что означает пиво, потому что в Германии пиво состоит из четырех ингредиентов — солодовой воды, ячменя и хмеля. Если в нем есть что-то вроде риса, как у Budweiser, с их точки зрения, это не пиво. У итальянцев схожие представления о том, что такое паста. Сказали, что если не из манной крупы, то это не макароны. Таким образом, вам нужно было как бы заставить людей согласиться с такими базовыми идеями, и это было сложно. Это очень разные культуры с разным наследием.
Что нас действительно порадовало, так это то, что когда мы сравнили его с данными по США, мы обнаружили, что на самом деле не осталось никаких существенных различий. Согласно последним данным, важность границ в Европе ненамного больше, чем важность границ в США.
А как насчет цен на эти товары?
Европейская комиссия была расстроена большой разницей в ценах на автомобили и начала отслеживать данные о ценах на автомобили и публиковать их.
В США есть Обзор потребительских расходов, который отслеживает, сколько люди платят за свои автомобили, и мы смогли разбить его по штатам. Мы показываем, что разброс цен на автомобили по штатам не сильно отличался от разброса цен на автомобили по Европейскому Союзу после интеграции Европы. Так что это было ключевым доказательством, указывающим на успех создания свободы передвижения и товаров.
Вы также посмотрите на движение людей, что вы нашли?
В этой области не так много прогресса. В принципе, люди могут ехать куда угодно в пределах Европы, но подавляющее большинство остается в стране, где они родились. Мы представили это как налог и измерили, какой ущерб вашему благополучию вы испытываете, когда пересекаете границу, и в Европе этот показатель намного выше. На ранней стадии интеграции вы видели миграцию из таких мест, как Испания и Португалия, в более богатые страны, и вы все еще видите миграцию из Восточной Европы в остальную Европу — это был один из важных вопросов в Brexit.
Но старая идея о том, что европейцы не двигаются, в основном подтверждается данными.
Как вы измеряли движение капитала?
Данные о движении капитала не так хороши, поэтому мы измерили их, взглянув на слияния и поглощения. Из того, что мы смогли найти, национальные границы в Европе имеют не большее значение, чем государственные границы в США, так что в этой категории миссия выглядит выполненной: движение открыто и свободно.
По каким еще причинам Европа может объединиться?
Когда лидеры только создавали Европейский Союз, основным было желание сделать войну не только немыслимой, но и материально невозможной. Таким образом, отрасли промышленности, на которых они сосредоточились, были черной металлургией, потому что железо и сталь были основой боевых действий: танки, винтовки и т. Д. Они поставили железо и сталь под общий контроль, где ни одна страна не могла быть самодостаточной в этих вещах. Оттуда было действительно неясно, чего они хотели.
В некоторых странах очень хотелось двигаться к большему политическому объединению; в других областях, таких как Великобритания, они в основном просто хотели экономических выгод, а не политического объединения.
Таким образом, всегда существовала эта напряженность между людьми, которые просто хотят экономических выгод и хотят, чтобы их нация существовала более или менее независимо, и людьми, которые верят, например, в идею европейской армии и европейской внешней политики. Но договориться о том, какой будет европейская внешняя политика, оказалось чрезвычайно сложно, так что они не продвинулись очень далеко.
По каким причинам они не объединились?
Изначально большая ловушка, на которую ссылались во время кампании Brexit, заключалась в том, что вы не могли контролировать свои собственные границы, а в США это происходит в отношении Мексики. Но для Мексики есть легальная и нелегальная миграция; это конечно не бесплатно. В пределах Европейского Союза вы можете отправиться куда угодно.
После референдума о Brexit этот вопрос ушел с переднего плана, и в итоге они сосредоточились на расплывчатой идее суверенитета.
Например, в деревне моей матери в Англии женщина сказала ей: «Европейские правила запрещают нам есть изогнутые огурцы». Это правило о кривизне огурцов рассматривается как пример чрезмерного размаха этих безликих бюрократов в Брюсселе, а [премьер-министр Великобритании] Борис Джонсон говорил о том, что от него требуют класть пакеты для заморозки на копченую рыбу. Но замораживание рыбы перед отправкой по почте, вероятно, имеет смысл, а огурцы не могут быть чрезмерно изогнутыми из-за бизнес-правил, разработанных для того, чтобы в ящик помещалось больше огурцов. Тем не менее, за такой пример ухватились люди, которые чувствовали, что суверенитет теряется. Однако в остальной Европе это не очень распространено; это, кажется, в основном феномен англичан.
Самый интересный недавний случай был с Covid, когда казалось, что британцы действовали очень быстро и проворно, чтобы получить большое количество вакцины, а Европейский Союз двигался медленно и бюрократически.
Многие люди думали: «Вот пример того, как слишком сильное политическое объединение может быть плохой вещью, потому что странам трудно проявлять индивидуальную инициативу для достижения цели». Я не знаю, как все это вытряхнет, но прошлой зимой это казалось довольно хорошим аргументом в пользу того, почему слишком большая интеграция может иметь обратную сторону.
Какую роль играет язык в разделении стран?
Когда мы рассматриваем миграцию людей, язык играет очень большую роль. Язык также играет роль в торговле. Но даже принимая во внимание языковой вопрос, национальные границы по-прежнему играют большую роль. Люди в Австрии не просто встают и едут в Германию.
Почему?
Можно предположить, что это связано с сетями семьи и друзей, которые люди не хотят оставлять позади, и что сети имеют ярко выраженный национальный характер. Если бы вы обошли Ванкувер и спросили: «Сколько людей вы знаете в Онтарио?» а затем спросил: «Сколько людей вы знаете в штате Вашингтон?» как правило, вы обнаружите, что, хотя штат Вашингтон находится менее чем в 100 километрах, у них будет гораздо более густая сеть друзей и семьи в Онтарио, за тысячи километров.
Другое дело, что существуют профессиональные правила. Так, например, чтобы стать парикмахером во Франции, надо пройти через целую канитель. Тому, кто не прошел весь этот процесс, было бы очень трудно открыть магазин и стать парикмахером в Париже. То же самое с юристами, врачами и другими профессиями. Таким образом, эти профессиональные системы аккредитации имеют большое значение.
Брексит представлял собой противоположность интеграции. Является ли это признаком грядущих событий?
Не похоже, что какие-либо другие движения выхода сейчас особенно сильны. Я провел прошлый год в Испании, и вопрос в том, удержится ли сама страна, но нет никакого интереса к тому, чтобы Испания вышла из Европейского Союза. И сейчас в Великобритании вопрос заключается в том, останутся ли Шотландия, Уэльс и Северная Ирландия частью Великобритании в будущем. Таким образом, субнациональные выходы кажутся чуть ли не более важными, чем идея выхода целых стран из Европейского Союза.
Финансовый кризис подверг это серьезному испытанию, когда проблемы с Грецией начали распространяться на другие страны с большими долговыми проблемами — Португалию, Италию и Испанию. Многие экономисты даже предсказывали, что они откажутся от евро, но в итоге все они остались на нем, что показало, что идея пребывания в Европе, символизируемая евро, была очень важна для людей.
Увидим ли мы когда-нибудь Соединенные Штаты Европы?
В какой-то степени он у нас уже есть. Есть Европарламент. Европейская комиссия принимает правила; мой любимый был, когда они избавились от платы за роуминг на мобильных телефонах. У нас даже в США такого нет. Но может ли Европейский Союз выглядеть как Канада, где провинции имеют значительную власть над такими вещами, как здравоохранение и вакцины? Это континуум того, что делает страну, и если вы думаете о независимости провинций здесь, то она довольно высока. Но это далеко от того, чтобы иметь только одного представителя в ООН, как это делает Канада.
Не думаю, что мы когда-нибудь это увидим.
Что мы должны извлечь из всего этого?
Я думаю, суть в том, что некоторые люди воспринимают Европейский Союз как неудачу, но мы думаем, что если судить о нем через правильную призму, он был очень успешным — и мы думаем, что эта призма измеряет степень экономической открытости .
Во-вторых, даже в наше время, когда речь идет о перемещении людей по Европе, все еще существует много трений — поэтому, хотя люди жалуются на людей из других мест, фактическая мобильность людей остается довольно низкой, даже в регионе, где люди имеют законное право идти туда, куда они хотят.
Почему это важно для канадцев?
Насколько мы едины с США и насколько мы едины с другими провинциями, всегда беспокоит канадцев. Есть много канадцев, которые хотели бы быть ближе к США, и много других канадцев, которые думают, что это последнее, что мы должны делать, так что это очень поляризует.
Наши отношения с другими провинциями тоже немного странные.
